– Ну! – слегка задыхаясь, воскликнула Энн. – Я так рада, что ты здесь. У меня было ужасное предчувствие, что мы снова можем не встретиться. Такое было бы разочарование…

– В прошлый раз так получилось не по моей вине, – с легким оттенком раздражения ответила Люси. – Мне просто пришлось взять на себя еще одно дежурство.

– Конечно, моя дорогая, – примирительно сказала Энн.

Сестры зашли в «Черную кошку», заказали чай и тосты и сели напротив друг друга за узкий столик.

Люси несколько изменилась с тех пор, как была королевой своего маленького пригородного владения в Масвелл-Хилле. Возможно, она стала немного жестче, с чуть более вызывающим отношением к миру. Она была ярче накрашена и одета элегантнее прежнего.

– Ты что-нибудь слышала о Джо? – Первый вопрос Энн прозвучал вполне тактично.

Люси покачала головой, затем сказала:

– О, полагаю, что да – в некотором роде. Он продолжает просить меня вернуться к нему. На самом деле, Энн, меня сводит с ума даже мысль об этом. После всего, что у нас было или могло быть, он водит автобус, как обычный шофер. Только из-за его глупости я лишилась моего прекрасного дома и мебели. Я не могу его простить. Я не вернусь к нему. Я не создана для брака – во всяком случае, для такого. Я предпочитаю полагаться только на себя. И мне довольно хорошо там, где я теперь.

Наступила тишина. Хотя Энн могла бы многое сказать в оправдание Джо, она промолчала. Ибо Люси в этих последних нескольких словах затронула вопрос, который действительно беспокоил ее сестру.

– Как раз об этом я и должна с тобой поговорить, Люси, – медленно и нерешительно начала Энн. – Прости, дорогая, но я не… я не думаю, что тебе так уж хорошо там, где ты теперь.

– Опять ты за свое, – сказала Люси.

– Но я должна, Люси. Я не в восторге оттого, что ты находишься в этом интернате. У него не слишком хорошая репутация.

– О, ради бога, заткнись. Только потому, что «Ролгрейв» – частный интернат, а не мерзкое государственное учреждение, ты чернишь его – и меня тоже. Скажу тебе начистоту: когда Джо подвел меня, я решила сама добиться всего, что в моих силах. В «Ролгрейве» старая мамаша Салливан платит медсестрам в три раза больше, чем получаешь ты, наша униформа из настоящего шелка, еда изумительная, а некоторые пациенты – сливки общества. Кстати, всю эту неделю я присматривала за Айрин Даллас, кинозвездой. Ты наверняка слышала о ней! Она говорит, что хочет взять меня с собой в Калифорнию. Говорю же, что у медсестры в «Ролгрейве» есть прекрасные шансы – самые разные. Но что толку от разговоров! Тебе не по нутру частные интернаты.

– Это неправда, Люси, – твердо ответила Энн. – Но у меня есть свои причины ненавидеть «Ролгрейв».

Глава 36

Энн замолчала, боясь рассердить Люси. Однако и молчание выдавало ее озабоченность. «Ролгрейв», роскошное заведение в самом сердце Мейфэра, откуда в основном и поступали клиенты, был одним из самых скандально известных интернатов в Лондоне. Миссис Салливан, владелица заведения, относилась к своим медсестрам с расточительной щедростью – на самом деле ни на каких других условиях она не смогла бы нанять персонал, но таковой в основном состоял из сомнительных личностей и всякого рода чудиков. Интернат был в черном списке и представлял собой одно из тех мест, где за определенную плату проводились сомнительные хирургические вмешательства, где богатство позволяло делать операции, запрещенные законом, где невротики и истеричные женщины получали требуемые успокоительные средства, в которых официальное учреждение отказало бы им. С тех пор как Энн узнала всю эту подноготную новой работы Люси, она жила в постоянном страхе за свою сестру.

– Люси, – со всей своей искренностью сказала она, – брось «Ролгрейв» и переходи в Трафальгар. Там есть для тебя вакансия. Помнишь, на какие великие дела мы с тобой замахивались. Теперь у нас есть шанс, Люси. У нас обеих были и взлеты, и падения, но сейчас мы в Лондоне, в самом центре событий. На прошлой неделе я ходила в офис профсоюза медсестер, виделась с секретарем, мисс Гладстон, получила кучу информации. Мы можем многое сделать, Люси, если будем работать вместе.

Люси вертела в руках чайную ложку. Постепенно ее губы сжимались в суровую, упрямую линию.

– Благодарю за такую любезность, Энн, – сказала она наконец. – Но я смотрю на вещи не так, как ты. Я знаю, что ты стремишься улучшить условия для медсестер. Но это произойдет примерно через две тысячи лет, когда мы обе уже умрем. Куча пользы для нас! А я хочу что-то получить от этой жизни сейчас. Если ты постоянно занята обычным уходом за больными, ты топчешься на месте. Я уже попробовала это. С другой стороны, если у тебя хватает ума, работа медсестрой позволяет довольно интересно проводить время. И мне кажется, это единственное, что важно, поскольку мир таков, каков он есть.

Повисла пауза. Энн сделала последнюю попытку повлиять на сестру:

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто я несу вздор, но я умоляю тебя бросить «Ролгрейв».

Люси выразительно покачала головой в знак протеста.

– Прости, – натянуто ответила она. – Но это просто невозможно.

Решимость в тоне Люси говорила сама за себя. Энн по опыту знала, что дальнейшее давление на сестру чревато ссорой.

Глава 37

Главная медсестра Мелвилл только что закончила еженедельный осмотр палаты «Болингброк». Было утро следующего дня, и под ее проницательным взором палата сияла безупречной чистотой. Мисс Мелвилл была довольна. Она глянула в сторону Энн, идущей рядом, с искренним одобрением отметив идеальную белую униформу, безупречные манжеты, аккуратные волосы и изящные руки ее новой старшей медсестры.

– Отличное начало, сестра, – сказала она. – Я должна быть благодарна доктору Прескотту, что он прислал вас ко мне. Кстати, полагаю, вы не слышали о его направлении в клинику Святого Мартина для нервнобольных.

У Энн от неожиданности екнуло сердце, но она тихо ответила:

– Я понятия не имела, что он в Лондоне.

– Я так и думала, что вам это неизвестно. – Главная снисходительно улыбнулась. – Но уверяю вас, его приезд вызвал настоящий ажиотаж. Он снял дом на Уимпол-стрит и в следующем месяце должен прочитать доклад о хирургии мозжечка перед Обществом Листера[31]. Доктор Верни говорил мне, что это будет большое событие. Я очень рада. Я знаю Боба Прескотта с тех пор, как он был маленьким мальчиком.

Энн молчала. Она чувствовала странный