— Мам, а почему ты не согласилась на помощь этих дам? Они же сказали, что помогают женщинам и детям? — тут же спросила дочь, поправляя в руках холщовый мешок, в котором, свернувшись клубком, спал Багги.

— Не хочется быть обязанной этой миссис, — невольно поёжилась, вспомнив холодный, оценивающий взгляд дамы, — от таких лучше держаться подальше, но и не ругаться с ними, а то полезет из них…

— Что? — хихикнула Алинка, наверняка же догадавшись, о чём я чуть не выругалась.

— Оно самое, — усмехнулась, подхватив рюкзак, тоже ловко запрятанный в рогожку, скомандовала, — идём уже к мистеру Ригби, решим вопрос с местной монетой, наберём еды, ещё бы одеяла с подушками и матрасом прикупить, уверена, в доме этого нет, и укроемся в поместье этих Коуэлов. Надо бы ещё проверить, правда туда зайти никто не может, а то как-то неспокойно в этом городке. И вроде все такие любезные, но в глазах такой холод, аж волосы на затылке шевелятся.

— Ты видела, как одна, та, что с рыжими волосами, недовольно губы поджала?

— Нет, я смотрела на миссис Меридит. Она - главная змея в этом серпентарии, — ответила, вспомнив выстроившихся в ряд важных особ, рассмеялась, — они одеты как под копирку и даже одинаково шагают, как солдаты на плацу.

Так, потихоньку рассуждая о необычном городке и его жителях, мы дошли до нужного нам поворота. Не забывая рассматривать каменные или кирпичные дома, с аккуратными низкими заборчиками и яркими цветами на клумбах. Украдкой поглядывая на дам, прогуливающихся с кавалерами. На детей в нарядных одеждах. На хмурого констебля, проводившего нас внимательным взглядом. Как это ни странно, меня, каким бы ни было это место подозрительным и необыкновенным, звуки, запахи и цвета города всё же не оставили равнодушной. Чистый, спокойный, уютный – вот определение Терсе. Домики были опрятными, трава во дворах ярко-зелёной, не припорошённой городской пылью. Даже мостовая, мощённая плиткой, по которой время от времени не спеша катились кареты и двуколки, была чистой и сверкала на солнце. А между дорогой и тротуаром сточные канавы служили для спуска дождевой воды, а не для сбора мусора и нечистот.

Но чем дальше мы отходили от поместья Коуэлов, тем уже становились улицы, дома ещё пока были в два этажа, но верхний всё чаще нависал над тротуаром. Людей становилось больше, но никто праздно не шатался, все куда-то спешили. Мужчина неопределённого возраста, так как его борода практически полностью скрывала лицо, толкал перед собой тележку, нагруженную какими-то мешками. Мальчишка лет семи начищал обувь местному франту, который с важным видом уже трижды посмотрел на карманные часы. Женщина в платье из серого сукна и такого же цвета шляпке, несла корзину, прикрытую плотной тканью, с одной стороны плетёнки торчали перья лука.

Было интересно и как-то странно смотреть на всё это, пока ещё с трудом осознавая, что мы не дома, и это не кино, а взаправду. Одно радует: на нас с Алиной смотрели не так пристально, как раньше, всё же смена одежды была верным решением.

— Вот и площадь Риом, — пробормотала, чуть замедлив шаг, взглядом ища вывеску с колечком и пенсне.

— Вон она, — подсказала Алина, указав рукой на двухэтажное кирпичное здание, расположенное левее от нас. Но чтобы до него добраться, потребуется пересечь площадь, буквально кишащую людьми, транспортом и даже животными, которые пришли сюда в надежде чем-нибудь поживиться.

— Этот район поживее будет, — заметила, взяв дочь за руку, поспешила пройти торговую площадь. Лавируя между лотками с выпечкой и сладостями, внимательно следила за проезжающими повозками, чтобы вовремя отскочить и сберечь свои ноги. Дважды успела увернуться от спешащих куда-то мужчин, и не была снесена тюком с поклажей. И удивительно проворно на пару с Алинкой отпрыгнули от катившейся на нас бочки. Наконец, мы благополучно пересекли этот кошмар.

— Мам, кажется, ювелирную лавку закрывают, — взволнованно проговорила Алина, потянув меня за руку, ускоряя шаг.

— Мистер Ригби! — вынуждена была выкрикнуть, благо мы находились всего в пяти шагах от лавки, следом за дочерью переходя на спортивную ходьбу, — мистер Ригби!

— А? — отозвался сгорбленный старичок, удивлённо осматриваясь, — кто звал?

— Я, мистер Ригби! Добрый день. Я миссис Коуэл, — обрадованно выдохнула, резко притормаживая у закрытой двери ювелирной лавки.

— Не думал, что доживу до этого дня, — рассеянно протянул старик, прежде долго подслеповато всматриваясь в моё лицо, — чем могу быть полезен?

— Я хотела продать…

— Миссис Коуэл?! — прервал меня надменный, немного гнусавый голос. От которого по моей спине почему-то пробежали зябкие мурашки. А мистер Ригби невольно сгорбился ещё сильней, стараясь стать как можно незаметней.

Глава 6.

— Да, всё верно, — произнесла, степенно поворачиваясь к говорившему, — как я могу обращаться к вам?

— Мистер Оберон, я префект этого города, — представился тот, чьим именем, судя по реакции старого ювелира, пугают детей. Высокий, поджарый мужчина, некогда чёрные как смоль волосы сейчас на висках были посеребрены. Узкие губы поджаты в тонкую линию, нос с горбинкой чем-то напоминал клюв хищной птицы, а небольшие, цвета стали, глаза — холодны.

— Приятно познакомиться, — проговорила, покосившись на мистера Ригби, надеясь, что старик не сбежит, и мне всё же удастся обменять кольцо на лидоры.

— Миссис Коуэл, ваше поместье давно пустует, земли затянуло сорной травой и покосившийся забор пора сменить, — принялся перечислять префект то, что я и сама видела, но пока не понимала, к чему это он ведёт, — вы только прибыли, и город готов оказать вам помощь, от вас требуется лишь дать согласие на доступ в земли Коуэлов.

— Вы так любезны, — проворковала, лихорадочно соображая: «Так вот как это работает? Надо дать только доступ?», вслух же проговорила, — в Терсе живут такие добрые люди. Я рада прибыть именно в этот город, но… мистер Оберон, мы с дороги и очень устали и заниматься ремонтом сейчас совсем нет желания.

— Я понимаю, миссис Коуэл, — мужчина растянул губы в подобии улыбки, добавил, — дорога для таких хрупких созданий, как вы, тяжела, и вам необходим отдых. Вашему поместью наверняка тоже требуется ремонт, я приглашаю вас отдохнуть к себе в особняк.

— Уверена, это неприлично останавливаться