за бароном Алистером — он единственный человек, о котором Йен был очень высокого мнения. Положусь и я на него. Капитан Нейтгард одобрительно кивает на мое распоряжение, видимо и сам хотел мне это предложить.

Фридуса переносим в его комнату — придворный маг до сих пор без сознания, хотя ранений у него нет, лишь большая гематома на лбу. Клемс — тот самый подмастерье Жакуса, которого я видел на площади с затейной шкатулкой — с умным видом диагностирует у него магическое истощение. Угу… а то мы сами-то не догадались бы… После смерти Жакуса, Клемс теперь напрямую подчиняется Фридусу, вот и суетится вокруг бессознательного начальства. Надо прекращать его бестолковую беготню.

— Клемс, бери магическую шкатулку и помоги-ка людям капитана с поисками темных. Умеешь с ней обращаться?

— Это с ларцом что-ли? — таращится на меня лопоухий — Умею. Жакус недавно научил.

— Вот и хорошо. Капитан, он в вашем распоряжении, пристройте этого подмастерья к делу.

Довольный капитан хватает Клемса за шкирку и утаскивает за собой. Я остаюсь один в комнате Фридуса, не считая ее хозяина, пребывающего в полной отключке.

— Хранитель, может вольешь в него немного магии? А то как бы не окочурился придворный маг.

— Ничего с ним не будет! Вот еще — тратить на эту скотину магию нашего источника!

Вредный старец даже не соизволил проявиться, так сильно он недолюбливает Фридуса. Вздохнув, беру сам мага за запястье. Хранитель тут же дает мне «ценные» указания:

— Много магии в него не вливай! Пусть поспит пару дней, пока здесь все не утихомирится. А то очнется и начнет сразу воду мутить.

И то правда. Но к возвращению капитана бледность с лица мага уже понемногу сходит, и задышал он ровнее. Вот на этом пока и остановимся. Теперь при необходимости можно в любой момент привести Фридуса в чувство.

…Дядюшку Фридриха я предлагаю Нейтгарду до утра подержать в камере, мотивируя это тем, что отец с братом все-таки подозревали его в измене. Встретиться и поговорить с ним, конечно нужно, но разбираться с обвинениями в адрес графа будем чуть позже. Капитан, помедлив, соглашается со мной. Но заметно, что сама мысль о предательстве Фридриха ему очень не нравится, не верит он в эту чушь. Ну, так я и не настаиваю на этом.

— А кто у нас еще сидит в камерах?

— Княгиня София и ее личные слуги — супруги Креймеры.

— Что?!!! — изображаю я крайнее удивление и негодование — Уму непостижимо! Как такое вообще могло случиться?! Немедленно освободите матушку и доставьте в ее покои. А Креймеров не беспокойте до утра, пусть они спят. Эти люди невиновны, но лишняя суета нам в замке сейчас не нужна. И предупредите матушку, что я ее сейчас навещу.

Вот это распоряжение капитан исполняет с большим удовольствием — княгиню Софию в замке любят и считают, чуть ли не святой мученицей при таком-то изувере муже. Храбрая женщина не раз заступалась за слуг, и даже иногда добивалась от князя отмены наказания.

Так что вскоре София с почетом возвращается в свои покои, и мы с ней на глазах военных изображаем трогательную встречу любящих матери и сына… А еще через полчаса княгиня распоряжается привести в ее покои Фридриха Тиссена…

* * *

— …Как думаете, матушка, дядя согласится на мое предложение? — спрашиваю я Софию, стоило дверям закрыться за растерянным Фридрихом и его охраной.

— Не сомневайся, Йен. Дураком он никогда не был — улыбается княгиня — Выдержит паузу для приличия, и сам попросит аудиенции. А пока он тешит свое раненое самолюбие, давай, займемся самыми срочными делами. Распорядись позвать сюда капитана Нейтгарда. Все должны видеть, что приказы в Замке раздаешь ты — единственный наследник князя.

…Из самых срочных дел, у нас организация кремации Альбрехта и Ульриха на Ратушной площади. Перед дверями Главного Храма — такова вековая традиция Тиссенов. А темную падаль мы, как бездомных собак, сожжем на рассвете, на заднем дворе замка. Жрецам я тела темных отдавать не собираюсь, но у сожжения будут свидетели из числа военных, и барон Алистер. Сейчас Хранитель ваяет там охранную пентаграмму с двойным защитным контуром, чтобы остаточная темная энергия не смогла навредить нашему замку и людям.

Рано утром, через глашатаев объявим в городе о ночном нападении Темных Лордов на Замок. О гибели князя Тиссена и его старшего сына, о траурной церемонии их погребения. Жрецы, конечно, обязательно попробуют сделать нам у Храма какую-нибудь пакость, но с моей магией, про которую они пока, ни сном, ни духом, это будет проблематично. Уж скорее я сам им подлянку устрою, да такую, что они эту церемонию вовек не забудут.

На ум мне почему-то приходит старый фильм «Праздник святого Иоргена». Вот-вот… Будет им «чудо»… Такое «чудное чудо», что воскрешение святого Иоргена померкнет на фоне моей мистификации. А то ишь, взяли моду — самовольно закрывать церкви и нервировать верующих! Минэй — это вам не Остров. И даже не Ирут. Пора привыкать, господа жрецы, что в Западном Эскеле все и вся будут отныне подчиняться только князю Тиссену. Ну, и еще древним богам, которые ему покровительствуют.

С таким решительным настроением я помогаю матушке составить текст княжеского указа. И вдруг вспоминаю:

— Капитан Нейтгард, а где у нас господа бастарды? Что-то их не видно?

Вояка косится на княгиню, смущенно откашливается.

— Так ведь их покойный князь отправил вчера сопровождать тело Рихарда в поместье его матери. Вечером они там должны были сжечь его.

— А почему он всех троих отправил? — удивляюсь я.

Хотя чего тут удивляться. Понятно что папаша просто нашел удобный предлог, чтобы удалить их из замка нынешней ночью. Меня — законного сына — в расход, а этих троих — на скамейку запасных. Вдруг они еще пригодятся?

— Может, немного перенести церемонию? — вносит предложение капитан — Проведем ее чуть позже, когда вернутся ваши …братья. Поместье рядом с городом, к обеду они точно будут.

— А если они там напьются? Нет уж, церемония должна состояться в полдень, и менять из-за них ничего не будем. Кто не успел, тот опоздал. Без бастардов обойдемся.

— После оглашения, пусть наши люди сразу же займутся устройством погребального костра — добавляет София тяжело вздохнув — и прикажите, укрыть тела мужа и сына саваном. Скажем подданным, что их лица сильно обезображены ранами.

— И еще, распорядитесь, выставить усиленную охрану у княжеской казны и опечатать кабинет казначея — это уже я вспомнил о необходимости первоочередного захвата банков — До моего особого распоряжения никого туда