Крестник великого князя, Николай Романович, хорошо запомнил вынос тела «дяди Николаши» с виллы Тенар 8 января 1929 года. По сообщениям прессы, к выносу собралась большая толпа. Воинские почести были отданы гарнизоном города Антиб в составе 9-го и 20-го батальонов альпийских стрелков под командованием генерала Бессона[38]. Спустя годы Николай Романович вспоминал: «К дворцу шла большая аллея, которая потом выходила на главную дорогу. В конце была высокая стена, и меня посадили на эту стену, с нашим терским казаком Потаповым. И я помню, как меня поразил тот факт, что французские солдаты стояли на карауле не так, как меня учили. У меня была игрушечная деревянная винтовка, и я всегда держал её слева, возле плеча, а французы держали своё оружие посередине. Мне казалось, что-то не то, что французы неправильно стоят. И это я отлично помню. Это ещё раз доказывает, что нас воспитывали как русских»[39].

Похороны великого князя Николая Николаевича состоялись на следующий день, 9 января 1929 года, в церкви Архангела Михаила в Каннах. Отпевание почившего совершил архиепископ Серафим (Лукьянов)[40] в присутствии высших военных чинов Франции. Корреспондент газеты «Возрождение» сообщал: «Отпевание Великого князя Николая Николаевича было величественно и торжественно. В этот день жители города Канн и съехавшиеся на похороны иностранцы увидели в маленьком каннском православном храме отблеск славы. Гроб Великого князя, тяжёлый, дубовый, украшенный императорскими гербами, утопал в цветах. Он был покрыт значком главнокомандующего и на него возложили оружие и папаху, которую Великий князь носил зимой в Шуанъи. С обеих сторон – штандарт лейб-гвардии атаманского полка и трёхцветное знамя французской лиги патриотов… В храм стекались огромные толпы народа. Все русские, проживающие на южном побережье, приехали в этот день в Канны. Сотни людей прибыли из Парижа. Ещё до начала отпевания храм переполнился. Все, которым не удалось в него проникнуть, стали шеренгами во дворе. Отряд русских бойскаутов охранял порядок»[41].

Согласно этой же статьи в эмигрантской прессе, на отпевании и погребении присутствовал и князь Николай Романович. «Императорская фамилия была представлена братом покойного, Великим князем Петром Николаевичем, во фраке при Андреевской ленте, Великой княгиней Милицей Николаевной, Великим князем Андреем Владимировичем, князем Сергеем Георгиевичем Романовским, княгиней Мариной Петровной с княгиней Надеждой Петровной, князем Романом Петровичем, во фраке с Андреевской лентой, с супругой и малолетним сыном»[42], — рассказывалось в статье о прощании с великим князем.

Воистину, это было прощание со старой Россией, когда военные, быть может, в последний раз смогли одеть свои спасённые в вихре революций и Гражданской войны мундиры и боевые ордена.

Жизнь продолжалась. Князь Роман Петрович с супругой стал чаще бывать в храме в Каннах. Вместе они в 1930 году присутствовали на освящении нижнего храма, где был погребён великий князь Николай Николаевич. Тихая и размеренная жизнь в сочетании с надеждой скоро вернуться домой составляли основу существования Романовых.

В январе 1930 года Романовы отправились в Рим, где должны были состояться грандиозные торжества. Наследник итальянского престола и двоюродный брат Романа Петровича – Умберто, принц Пьемонтский, женился на принцессе Марии Жозе Бельгийской [43].

Роман Петрович с матерью, сыновьями и сёстрами поселился в официальной резиденции итальянских монархов в Квиринальском дворце. Само торжество состоялось 8 января 1930 года. Николай Романович вспоминал, как красиво был украшен Рим. Со всех окон свисали флаги и ковры. Невеста поражала всех своей красотой и роскошным нарядом – платьем с длинными рукавами и пятиметровым шлейфом, поверх которого было наброшено манто из белого шёлка, расшитого чистым золотом.

На торжество съехались представители почти всех королевских домов Европы. После венчания в Квиринальском дворце состоялся торжественный приём, поражавший посетителей изобилием и роскошью. Роману Петровичу казалось, будто вновь вернулись старые времена, когда его семья была в зените славы и величия. Для его старшего сына такие огромные торжества были сказкой, миром, который представлялся совершенно нереальным. После завершения торжеств новобрачные отправились в свадебное путешествие, а Романовы вернулись в Антиб, попав из сказки вновь в мир простых эмигрантов.

Вскоре семью постигла новая утрата. После долгой болезни в ночь с 16 на 17 июня 1931 года на вилле Донателло скончался дед Николая Романовича – великий князь Пётр Николаевич. За год до этого у великого князя случился удар, но он продолжал писать картины и заниматься научными изысканиями.

«Дед был болен, я запомнил его лежащим в большой постели… Помню, как утром мать села на мою кровать и объяснила, что “Боженька” взял к себе дедушку, – вспоминал позднее Николай Романович. – На похороны деда нас, детей, не пустили. Дед был похоронен в склепе собора в городе Канн, недалеко от Антиба. Там же уже покоился его брат Николай Николаевич»[44].

Со смертью Петра Николаевича уходила целая эпоха в жизни Николаевичей. Теперь жизнь не могла быть как прежде, поколение Романовых, верой и правдою служившее России всю жизнь, заканчивало свои дни в изгнании, но веря в возвращение на родную землю. После смерти деда фактически главой семьи стала великая княгиня Милица Николаевна, имевшая безусловный авторитет среди родственников и русских эмигрантов.

Вечный город на семи холмах

В мае 1936 года на парламентских выборах во Франции победу одержала коалиция из левых сил «Народный фронт», куда также входила Коммунистическая партия Франции. Опасаясь новой революции, но уже во Франции, и возможности притеснений со стороны левых, Роман Петрович решил вместе с семьёй переехать в Италию, где королевой в то время была его родная тётя – Елена Савойская[45]. К тому же сыновьям нужно было дать хорошее образование, что, по мнению Романа Петровича, было невозможно сделать во Франции, поскольку Романовы не имела подданства.

В Италии всё было гораздо проще. В это время Николаю Романовичу исполнилось 14 лет, и он решил пойти по стопам своих предков – стать военным, а точнее морским офицером. В этом юношу поддержали его родители, которые были рады узнать, что их старший сын продолжит династию своих дедов и прадедов. Предстояло решить лишь небольшую проблему: в каком именно флоте должен служить Николай. Выбор был невелик. Английские и французские флоты были закрыты для юноши, который не имел гражданства этих стран. Оставался лишь итальянский флот, в котором служили члены Савойской династии.

Двоюродная бабушка князя, итальянская королева Елена, решила помочь племяннику. Николай Романович покинул Антиб и отправился в Рим, где стал учиться под бдительным присмотром отставного капитана итальянского военно-морского флота Томмасо Сурди. Капитан натаскивал своего «августейшего ученика»