— У меня повеление государя поговорить с вами о ликвидации лесопромышленного предприятия на реке Ялу, — сразу раскрыл он цель своего визита.

Коковцов не знал никаких подробностей об этом объекте — кому он принадлежит, кто в нём участвует, чьи деньги вложены в дело.

Абаза сумбурно объяснил, что при несомненной победе над Японией нельзя расстраивать это предприятие и потому надо свернуть его работу временно, а затем, после победы, вывезти его вглубь Сибири и окупить, пока средствами казны, те затраты, которые частные лица вложили в предприятие, следуя желаниям государя.

— Я ничего не понимаю из вашего объяснения, — ответил Коковцов. — Кто эти частные лица и сколько денег из казны на это потребуется?

— Мы подсчитаем, но, вероятно, на это уйдёт несколько тысяч рублей, — ответил Абаза, — потом всё вернётся из огромных прибылей этой продуманной акции.

— Хорошо, я попробую разобраться, — ответил новоиспечённый министр финансов.

Все его попытки понять, в чём тут дело, окончились безрезультатно. В Департаменте казначейства не было никаких следов. Начальник бухгалтерского отделения Дементьев заявил, что на организацию промышленного предприятия было лишь предложение выдать некую сумму из 10-миллионного фонда, но потом от этой мысли отказались. В Государственном банке министру пояснили, что имеется распоряжение управляющего министерством Романова со ссылкой на высочайшее повеление о выдаче ссуды в 200 000 рублей статс-секретарю Безобразову на «известное его величеству назначение». Потом это распоряжение отменили, потому что выдача была произведена из особого фонда Кредитной канцелярии, из прибылей иностранного отделения.

Но и там следов не осталось.

Когда хотят обхитрить, всегда заметают следы.

И разочарованный в поисках истины Коковцов обратился к бывшему министру Витте, чтобы понять, как же были выделены деньги на это предприятие, о котором так хлопотал Абаза.

Тот и внёс ясность.

— Вы знаете, Владимир Николаевич, как я боролся против этого дела, как убеждал государя не допускать этой авантюры, потому что наша политика в Корее, занятие Порт-Артура с постройкой южной железнодорожной ветки Китайско-Восточной железной дороги и сама концессия на Ялу стали причиной войны с Японией. Вам советую отказаться от этого дела и под каким-либо предлогом найти способ передать его в другое министерство. Деньги всё равно придётся заплатить, но лучше пусть это делает кто-то другой, а не вы.

Витте припомнил, как в бытность министром финансов он спорил с министром иностранных дел Муравьёвым по вопросу занятия Порт-Артура и как против него выступал Куропаткин. Поддерживал его только Тыртов. Тогда как и сам государь выступал против Витте и морского министра.

— Я понял вас, — сказал Коковцов своему бывшему начальнику. — Хорошо, что вы меня предупредили.

Но на этом история не закончилась.

В тот же вечер министра посетил бывший его лицейский товарищ В.М. Вонлярлярский.

— Что ты делаешь, Володя? — недоумевал он. — Ты же отбираешь у нас деньги!

— Ты тоже?

— Да, и я. И Абаза, и государь, что самое главное, и статс-секретарь А.М. Безобразов, бывший мой однополчанин по кавалергардскому полку, все мы в том деле. С последним я тебе советую познакомиться поближе. Это энергичный человек, и знакомство будет тебе не столько приятным, сколько полезным.

И Коковцов узнал если не подробности финансовой операции, то саму её суть. Государь, великий князь Александр Михайлович и граф Алексей Павлович Игнатьев вошли в это выгодное, на их взгляд, дело, рассчитывая получать прибыли, но сколько каждый из них вложил, Вонлярлярский не сказал. Но какое это имело значение, главное состояло в том, что окружение государя втянуло его в сомнительное финансовое дело и теперь он смотрел на отношения с Японией на Дальнем Востоке совсем в ином разрезе.

Коковцов последовал совету Витте. Когда ему представилась возможность побывать с докладом у Николая II, он попросил государя передать финансирование дела на Ялу в другое ведомство.

Государь охотно принял предложение.

— Это очень хороший исход, — шутливо заметил он, — так как теперь никто не будет жаловаться на вашу скупость. Да и вы сможете легко критиковать чужую работу, нежели сами будете и расходчиком, и казначеем.

На другой день от государя поступила записка: дело передать графу Игнатьеву.

А теперь о войне с Японией. Начата она была в невыгодное, конечно, для России время — Амур замёрз и не мог служить для перевозки грузов и войск, а пропускная способность только что построенной железной дороги была небольшая. Хотя дорогу сдали в эксплуатацию, недоделки остались и она едва пропускала четыре пары поездов. Как сообщало Министерство путей сообщения, для ликвидации «недоделов» необходимо было пустить ещё немалое количество вагонов и поездов.

Война вызвала народное недовольство, недовольство вызвало революцию. А началась первая русская революция с Кровавого воскресенья.

За несколько дней до этого воскресенья произошёл непонятный случай.

На Дворцовой площади было подготовлено место для крещенского водосвятия. Освящал митрополит. Присутствовал государь. Как и положено, по традиции с противоположной стороны Невы ударила пушка Петропавловской крепости. Стреляла она холостым зарядом, и потому особого внимания к её выстрелу обычно не было — ну бабахнуло орудие, ну раздался гром. На сей раз вышло всё иначе. Выстрел был боевым. Снаряд не попал в государя чудом. Полиция произвела расследование и сделала вывод: произошла случайность. Дело, понятно, замяли.

На государя выстрел подействовал, хотя он и виду не подал, решил уехать в Царское Село.

На 9 января было назначено шествие рабочих, которых вёл священнослужитель Гапон, ставший активным, не без помощи, как оказалось, полиции, социалистом. Он призывал рабочий люд просить царя проявить благодушие и пойти навстречу трудящимся. Рабочие шли жаловаться на кровопийц-фабрикантов, просили сделать их жизнь лучше и светлее. Гапон, сотрудничавший с полицией, всегда с ней считавшийся, на сей раз вёл себя нетерпимо. Ему не нравилось, что охранники пытались поставить, как они говорили, его на место. Он нашёл себе место сам — в первом ряду манифестантов, о чём и предупредил своих бывших друзей. В охранке разозлились, что он им угрожает. Власти меры не приняли, навстречу рабочим не пошли.

Солдатам выдали боевые патроны. Кто-то умело планировал событие — сначала подталкивал Гапона к шествию, потом готовился это шествие остановить. Возможно, этот кто-то, преследуя свои цели, пытался запугать государя. Вот и выстрел прозвучал, вот и народ к нему хочет пройти. А если случится что-то нехорошее? Ведь всем было известно, что не раз революционеры покушались на императора Александра III — отца Николая — и умер он оттого, что во