собратьев. Пусть его голос и отражался холодными нотками от стен мертвой пещеры, но смысл его слов был знаком и близок Руслану. Сверхчеловек, связанный со смертью, просто обдумывал сложившуюся ситуацию и не видел выхода из нее.

— А что, если, — осторожно начал Руслан, — лучшие времена пришли?

— Что ты имеешь ввиду?

— Не подумай, что я сочувствую вам, но назад дороги нет. У тебя не такой богатый выбор — либо твоих собратьев погубят твои же действия по отношению к обычным смертным, либо ты их разбудишь. И будь, что будет.

— Но это же ложь, — воспротивился золотоглазый, — цивилизация всё также не пригодна для нашего существования.

— Это не она непригодна. А вы убежали от перемен. Люди развивались всё то время, что вы тут спите. Это же… естественный ход вещей. Напомни, кто тут битый час говорит о силе природы и восхваляет ее? Почему вы решили, что люди лишены этой силы? Тем более, если верить твоим словам, то мы из одного и того же теста. Просто вы постигли эти природные процессы, нашли в них свои силы и можете ими управлять, а обычные люди пошли своим путем. Да, может мы сейчас в той точке, когда перестали думать о природе, как о чем-то непостижимом. Так вы могли бы напомнить нам. Ты же… настоящий. Выберитесь из этой ямы и помогите тем, кого вы бросили, как только ощутили, что люди больше не нуждаются в вашей отеческой заботе. Твои собратья, кем бы они не были, просто сбежали от проблемы. Видимо, в этом боги ничем не отличаются от обычных смертных.

Танатос с искренним сожалением посмотрел на Руслана. Сколько тот не знал, и каким наивным выглядел. В глазах Танатоса читалось мучительное сомнение, выбор, который он предпочел бы не делать вовсе. Вспоминая события, предшествующие погружению богов в сон, которых он считал своими братьями и сестрами, Танатос нехотя принял истину о побеге. Именно этим и было решение большинства. Они убежали от людей, осознав свое бессилие перед прогрессом и потеряв источник силы в виде безоговорочной людской нужды в них. Возможно, боги представляли упадок человечества иначе, но ни одна из сестер-предсказательниц и прялок судеб не оговаривала точный срок и конкретные события. В конце концов, именно ему доверили открыть хранилище в подходящий момент. Первым проснется Всеотец, и Танатос знал, что если и не убедит его в необходимости вернуться к людям, то честно сообщит о своем провале и опасности вторжения.

— Открыть хранилище может только смертный человек, — сухо произнес Танатос, глядя на свернувшегося на земле Руслана.

— И внезапно ты решил, что я проникся состраданием и помогу тебе?

— Я знаю, что ты поможешь. И не из сострадания. Это будет сделка. Возможно, я не могу убить тебя, но я могу отсрочить твою погибель, вернув душу в тело. Никогда не слышал легенд о возвращениях с того света?

— Слышал. Но на то они и легенды.

— Боги тоже были легендой для тебя, — в глазах Танатоса блеснула искра, — до сегодняшнего дня.

Золотоглазый взмахнул рукой, заставив факелы погаснуть. Руслана вновь обволокла непроглядная тьма и звенящая тишина. Даже тяжелое дыхание трехголового пса он не слышал. Через мгновение он машинально зажмурился, когда вокруг по периметру и с потолка засияли яркие световые панели. Руслан уже не был на краю обрыва в сыром старом гроте. Он обнаружил себя в огромном пустом помещении, на каменном гладком полу. На одной из стен между световыми панелями красовалась закрытая массивная дверь. Перед ней в нескольких метрах от стены был расположен постамент, на первый взгляд абсолютно пустой.

Оценив обстановку, Руслан неожиданно осознал, что его обмундирование, которое было на нем до злосчастной встречи с Танатосом, вновь было на месте. Он машинально потрогал голову и туловище. Всё было целым, никакой крови и боли.

Руслан огляделся в поисках Танатоса и его питомца. Он был один.

Встав на ноги, Руслан осторожно подошел к постаменту. Стоило протянуть руку к нему, как гладкая поверхность покрылась рябью, словно обеспокоенная водная гладь. Руслан отдернул руку назад. Мысли о хранилище, где боги спят тысячелетиями, вернулась сама собой.

— Готов завершить мою миссию? — Голос Танатоса звучал отовсюду. — Только человек может запустить механизм, открывающий эту дверь. Ты мудр и твои помыслы бескорыстны. Ты всю жизнь бежал от смерти, сея смерть вокруг себя. Ты знаешь о завершении жизни больше, чем способен рассказать. Ты пережил смерть сегодня, и плата за возвращение достойная.

— Плата? То есть ты возвращаешь мне жизнь взамен на открытие хранилища?

— Всё верно.

Сердце заныло. Он успел смириться с судьбой. Еще сильнее его ошарашило чувство, что он не хотел возвращаться. Зачем? В чем смысл? Неужели он недостаточно сделал для этого мира? Он протянул руку к постаменту.

— Танатос?

— Я слушаю тебя.

— Хочу изменить условия сделки. Я могу поменяться жизнями с другим человеком?

— Вернуть твоего друга я не могу, — с досадой произнес голос, — слишком много времени прошло, тело и дух вернулись туда откуда пришли.

К горлу подкатил ком. Но Руслан не хотел терять уверенный вид. Его слова прозвучали довольно твердо:

— Елизавета. Она достойный человек. И у нее есть сын.

— Хорошо, друг мой. Я передам этот дар.

Двери хранилища открылись.