А Боб медленно развернулся и как бык снова попёр на меня — глаза у него при этом были красные-красные. Замах слева, снова мимо, тут я уже не стал просто проскальзывать мимо его туши, а легонько толкнул в левый бок — Боб покачнулся в неустойчивом равновесии и упал на одно колено.

— Ах ты сука! — взревел он как натуральный бычара, — всё, пи. дец тебе!

И он просто начал молотить обеими руками со скоростью вентилятора, один раз при этом он зацепил меня по уху. Мне уже всё это надоело и я подкараулил момент, когда у него живот откроется, ну и засадил со всей дури с правой ему под ложечку. Боб тут же сложился пополам и упал на оба колена.

— Это не мне, а тебе пи. дец, Бобиков, — злорадно сообщил ему я, заламывая руку за спину, уж чего-чего, а этот удерживающий приём я не забыл, — говори, что сдаёшься, сука!

— Ну сдаюсь-сдаюсь! — замолотил он второй рукой по песку.

— Победу за явным преимуществом одержал Виктор Малоооов! — несколько опережая события, прокричала со своего места Леночка.

Аплодисменты собравшихся были явно громче, чем когда меня представляли. Я поднял руки вверх, поклонился на все четыре стороны и поднырнул под сетку.

— Посмотри, что там с ним, — сказал я Лене, — вдруг чего серьёзное.

— Так вот для какого турнира ты сетку-то брал, — констатировал факт завхоз Кузьмич, оказавшийся поблизости.

— Так точно, Захар Кузьмич, для такого. Я между прочим нигде не соврал, сказал, что он спортивный будет, этот турнир.

Меня между тем начали поздравлять и жать руки товарищи по лагерю, но я больше смотрел на Игорька с Сёмой — как они там, не собираются отказаться? Но нет, видимо это уж совсем западло было бы, при всём честном народе включать заднюю передачу, поэтому Игорь уже разделся до трусов с майкой и прыгал, разминаясь.

Но второму, равно как и третьему бою сегодня видимо не суждено было состояться — прибежала директорша Фаина Георгиевна и уже издали начала орать, брызгая слюной:

— Это ещё что такое? Кто разрешил? Всем немедленно разойтись!

— Фаина Георгиевна, — попробовал успокоить её я, — это честное спортивное соревнование на первенство лагеря по боксу. Мы только-только начали — чего сразу расходиться-то?

— А если вы тут друга дружку покалечите в этом честном соревновании, кто отвечать будет? — немного сбавила громкость она.

— Да никто никого не покалечил пока, все живы и здоровы, — вступился за меня Колька Гарин.

— Всё равно это не футбол и не волейбол, так что я запрещаю ваши дальнейшие соревнования.

— Ну значит не судьба, — шепнул я стоявшему рядом Игорьку, — отложим маленько выяснение наших отношений.

И я начал сматывать сетки со столбиков — сопрут ведь, если на ночь оставишь.

* * *

— Завтра в кино сходим? — спросила меня Лена, когда уже всё закончилось, народ разошёлся, волейбольные сетки были сданы в кладовку и шум и гам обсуждений сегодняшнего шоу окончательно утих.

— Это в Урицк что ли? — спросил я. — Туда же час идти, а потом час обратно — не страшно?

— Неа, ни капли не страшно, — гордо заявила она. — С тобой теперь ничего не страшно, как ты этого Бобикова разделал — приятно посмотреть было. Я была неправа, — со вздохом далее призналась она, — когда говорила, что они тебя отмудохают.

— Бывает, — философски заметил я, — а в кино пойдём, конечно, мне и самому интересно, что это за городок такой Урицк, а то всё мимо проезжаем, а внутри ни разу не были. Что за кино-то там идёт?

— Мы, когда по городу проезжали, афишу на ближайшую неделю прочитала — должны показывать «Капкан», «Как украсть миллион» и «Есению» какую-то.

— Стой-стой, Капкан это ж третья часть саги про комиссара Миклована, кажется…

— Точно, только Миклована же во второй серии убили, так что тут без него.

— Про миллион это Одри Хёпберн и Питер О’Тул, как они картину из музея крали, это я помню, а Есения что за хрень?

— Мексиканская мелодрама, — пояснила Лена, — про любовь цыганки и офицера.

— Вот это без меня, а на первые две с удовольствием схожу.

— Что, не нравятся мелодрамы?

— Не сказать, чтоб совсем, но не очень… с трудом доходят до меня такие сюжеты… вот знаешь, почему женщины в футбол не играют, а мужики художественной гимнастикой не занимаются?

— Догадываюсь, но ты объясни, раз начал.

— Потому что есть чисто мужские занятия и развлечения, и есть чисто женские — и они довольно часто никак не пересекаются. Любовные мелодрамы это женское…

— Интересно ты рассуждаешь, — задумчиво сказала Лена, — и вообще ты серьёзно изменился за последние два дня. Как будто тебя подменил кто…

— Да никто меня не подменял, — поспешил откреститься от этого варианта я, — просто накопилось достаточное количество изменений, которое вот так резко перешло в новое качество. Поцелуешь меня на дорожку? — сменил тему я.

— Больно ты быстрый, — мгновенно ответила Лена, — завтра может быть, но не сейчас.

И она убежала на свой третий этаж, оставив меня на сходнях. Ночь прошла более-менее спокойно, но утречком я проснулся от дикой боли в пальцах правой ноги. Жгло там немилосердно, поэтому я энергично задвигал ступнёй по простыне.

— Во, на велосипеде поехал, — услышал я радостный голос Ахундова. — Далеко собрался?

Я посмотрел, что там у меня с пальцами — между большим и следующим была вставлена спичка, которая уже обгорела и потухла. Ясно всё, они мне сделали так называемый велосипед, любимую забаву дебилов в пионерских лагерях.

— Игорёк, — сказал я, встав с койки, — мы же вчера договорились, что будет честное выяснение отношений. Чо за детские подставы?

— Ничо мы вчера не договаривались, о чём с таким чмом вообще договариваться можно?

— А если я тебе сейчас руку, например, сломаю? — предложил я свой вариант.

— Ой-ой, герой какой, — заойкал Ахундов, — ну вот моя рука, ломай.

Я немедленно ухватил его руку за большой палец и взял на излом — такой приём я отдалённо помнил в эпоху своего увлечения джиу-джитсу. Игорь тут же упал на колени и заорал, что было мочи… ну отпустил я его конечно, чтобы народ в соседних отсеках не перепугать. Но это не помогло — буквально через десяток секунд в нашу палату ворвался физрук Фирсов, он на нашем этаже ночевал.

— Что тут происходит? — возмущённо спросил он, — что за дикие крики?

— Всё хорошо, Сергей Палыч, — успокоил его я, — Игорь увидел мышку и испугался.

— Это правда, Игорь? — решил он уточнить вопрос.

— Правда, Сергей Палыч, — сдавленным