— Ну погнали, значит погнали, — обратился я к Игорьку, — гони.

А сам взял свой дрын посередине и начал крутить его, перебрасывая из руки в руку. Игорь выставил руку с ножом далеко вперёд, присел и начал осторожно придвигаться ко мне, следя за летающей палкой.

— Ты не боишься, Игорёк, — спросил я у него, пока он ещё был на достаточном удалении, — загреметь по тяжёлой статье?

— Это по какой? — спросил вместо него Босов.

— Если не до смерти меня зарежешь, то это тяжкие телесные, причём умышленные, до восьми лет, а если уж до конца пойдёшь, то это и вовсе будет 103 статья, до 10 лет… а если отягчающие обстоятельства найдут, то ломиться тебе будет уже 102 статья, там и до вышки можно докатиться… ты, конечно, лицо несовершеннолетнее, вышку тебе не выпишут, но пятнарик вполне могут. Нравятся такие перспективы?

— Врёшь ты всё, — заорал Босов, — Ахун, бей его, гада!

И Ахун ринулся на меня, целя ножом в живот. Я сумел как-то извернуться, так что нож вместе с его рукой пролетел мимо, а у Игоря открылся незащищённый затылок, по которому я немедленно и саданул комлем своей палки. Он упал, попытался подняться, но я оказался быстрее и сначала стукнул палкой по его правой руке, так что нож вылетел из неё, потом откинул нож ногой подальше, а сам заломил его руку за спину и начал подтягивать её к самой шее… это очень больно…

— Ну всё-всё, сдаюсь, — заорал он через пять секунд после начала болевого приёма.

Я для порядка подержал его ещё немного, потом отпустил и спросил у Босова:

— Бой закончен?

— Закончен, — угрюмо ответил он, смотря куда-то в сторону, — с ним закончен. А со мной ты ещё встретишься.

— Может прямо щас и встретимся, раз уж мы все тут собрались? — предложил я.

— Нет, я сказал потом, значит потом, — буркнул тот и начал помогать Игорьку встать на ноги.

— Ну и ладушки, — ответил я натягивая обратно майку с трениками, — только давай уже без ножей.

Мы посоветовались друг с другом и решили, что если выходить в кино после ужина, в восьмом часу, назад вернёмся не раньше одиннадцати, поэтому что? Правильно, я провёл разъяснительную работу среди руководства и получил добро на пропуск ужина, получение питания сухим пайком и возврат в лагерь не позднее десяти часов вечера для всех нас четверых. Не скажу, что это просто удалось, но всякая работа красна результатом, а не процессами её выполнения, а результат в этом конкретном случае был строго в нашу пользу.

— И чего там нам в сухпаёк положат? — сразу же поинтересовался Колян.

— Да как обычно, наверно, — со вздохом отвечал ему я, — по бутерброду с котлетой, печеньки и яблоко.

— Ладно, я согласен, — махнул рукой он, — а у девочек спрашивал?

Спросил и у них, получил ровно такое же согласие. И вот мы все вместе уже уходим от опостылевшего дебаркадера куда глаза глядят, а глядят они у нас в данном случае строго на север на славный город (а если уж быть точным, то посёлок городского типа) Урицк, названный так в честь видного революционного деятеля Моисея Соломоновича Урицкого, зверски застреленного в 18 году эсером Канегиссером.

— Так я узнала, что там за кино идёт сегодня, — сказала Лена, когда мы завернули за ближайшую старицу, — «Как украсть миллион».

— Нормальный выбор, — одобрил я, — старенькое, правда, кинцо, но Одри Хэпберн с Питером О’Тулом скучать не дадут.

— А я вот что-то и не знаю такую актрису, Одри Хэпберн, — призналась Таня.

— Ну она такая маленькая и чёрненькая, — пояснил ей я, — под мальчика всё время стрижётся. У нас вроде бы в прокате были «Римские каникулы», где она вместе с Грегори Пеком отжигает.

— Да, вспомнила, — ответила Таня, — а Питер этот кто?

— Это ваще легенда кинематографа, — сказал я, — один Лоуренс Авравийский чего стоит. Высокий, худой, голубые глаза, светлые волосы — икона, короче говоря, стиля.

— Какая икона? — испугалась Лена, — которую в церкви вешают?

— Упаси бог… это одно из значений английского слова icon — культ. К религии имеет, конечно, отношение, но очень отдалённое. Если дословно на русский перевести эту фразу, то это будет примерно «человек, которому поклоняются в вопросах стиля». Что-то у нас разговор куда-то не туда зарулил, — решил поменять тему я, — давайте лучше друг другу страшилки рассказывать.

— Давайте, я люблю страшные истории, — обрадовалась Лена, — ты предложил, тебе и начинать.

Вот так, подумал я, любая инициатива наказуема, но начал первым.

— А вы знаете, что совсем недалеко отсюда есть такая легендарная деревня Шкавырна?

— И чем же она легендарна? — спросила Таня.

— Она давно заброшена, но внутри домов всё выглядит так, будто люди вот-вот только отсюда вышли и скоро вернутся.

— Это например как?

— Ну тарелки расставлены, ложки разложены, вода в вёдра налита, и даже печка топится иногда. Но это ещё не всё…

— Заинтриговал, — весело сказала Лена, — говори уже теперь и оставшееся.

— Народ из соседних деревень говорит, что в этой Шкаверне время от времени появляется некая женщина во всём чёрном. И она вот забирает с собой случайных посетителей — туристов, грибников, охотников. С концами. Причём это не слухи, а подтверждённый факт, куча народу пропала в тех местах за последние десять лет, мне один знакомый мент из того района рассказывал недавно.

— Напугал, — серьёзно заявила Таня, — а где хоть примерно эта деревня находится?

— Это через Волгу надо переправиться, а там на восток… или на северо-восток километров десять по-моему. Далековато от нас. Ну я свою историю рассказал, теперь ваша очередь — кто следующий?

— Я слышала про Мордовское озеро, — решительно потянула одеяло на себя Лена. — Это в Вачском районе.

— Карстовое, по-моему, это озеро?

— Точно, там кругом эти карстовые провалы.

— И что же страшного в этом озере?

— Якобы там живёт монстр типа Лохнесского, и он утаскивает на дно случайных купальщиков. Штук десять уже утащил, документально подтверждено это, там много народу пропало с концами.

— Ну это совсем далеко, — сказал я, — это все двести километров по прямой отсюда, так что нестрашно. Ещё есть желающие попугать нас?

— Я желаю, — вдруг взял слово Колька, — моя история будет про этот самый дебаркадер, где мы все живём.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовалась Лена, — давай выкладывай.

— У меня дед с бабкой недалеко отсюда живут, вон там, — и он показал рукой, где они живут, — деревня Чебаниха называется. Так они мне как-то такую историю вывалили… короче говоря, Волга тогда шире была, и все