— Нет, — честно ответит Виолетта. — Мне нравятся лесные или полевые цветы.

И странный ветер, кружа снежинками, принесёт откуда-то запах фиалок.

Конечно, Виолетта согласится отогреть розу. Но поставит условие. Принести ей свежую еловую шишку. Надо сказать, что окружающий их парк был знаменит своими уникальными шишками. Со всего города дети ехали собирать их для своих игр. Эти шишки были и длинненькие, и толстенькие, самые интересные из всех возможных хвойных плодов. Больше нигде в городе такие деревья не росли. Несколько старых разломанных шишек валялось вокруг, но Виолетте хотелось свежую, тёмно-зелёную или золотистую. Подобные были только на самых верхушках. Наверное, хвойный ствол можно было бы потрясти — едва ли эти плоды держались на ветках крепко. Но Евгений, как маленький, полезет на дерево.

А Виолетта будет смотреть на странного молодого человека и удивляться. Она увидит, что он чересчур большой и тяжёлый для тонких хвойных веточек. Подумает, что это, вообще-то, глупо — выполнять её просьбу. Что здесь, как-никак — центр города, что изображать здесь обезьяну, наверное, хулиганство. Будет тревожно оглядываться — нет ли рядом представителей правопорядка. Хотя ведь сегодня — праздник, многие глупости разрешены, или, хотя бы, простительны. Вздрогнет, услышав треск — тоненькие веточки всё-таки не выдержат веса Гвинпина.

Ещё она очень обрадуется молодой золотистой шишке на живой ветке, подумает, что уже давно никто не выполнял её просьб, расстроится разодранной Жениной куртке. Захочет выпить кофе, потому что замёрзла. Евгений невпопад скажет, что очень рад её порадовать, что кафешка и кофе — совсем рядом.

— Пойдём погреемся! — скажет он.

Холодный окрепший ветер по-прежнему будет пахнуть фиалками. Виолетта не обратит внимания на то, что он обратился к ней на «ты». Она сама ответит ему:

— Пойдём!

Виолетта

Две чашки кофе, словно свечки,

на краешке стола стоят.

Десерты — сладкие сердечки –

в подушечках тарелок спят.

И пар от кофе ароматный.

И официантка — егоза.

Напротив — спутник непонятный,

как мотыльки его глаза

моргают. Иногда. Не нагло

вдруг пониманьем удивит.

Предупредительный… и странный.

Немножечко нелеп на вид,

но симпатичный. Почему-то

к нему хочу я подойти,

прилипнуть мягким каучуком,

закрыть глаза… и расцвести.

Иль, снега зачерпнув ладошкой,

холодный ком в него метнуть!

Я сумасшедшая? Немножко…

Я? Сумасшедшая?! — Ничуть!

…две чашки, словно две овечки

стояли на краю стола…

Он — настоящий?.. этот вечер

из непридуманного сна…

Гвинпин и Оливка

В кафе их опять будет преследовать запах фиалок, странным образом перемешанный с запахом кофе. Тут-то они, наконец, познакомятся, узнают имена друг друга. Виолетта будет хохотать над несообразительностью Гвинпина, угадывающего её цветочное наименование.

— Роза? Лилия? Может быть, Марго? Маргаритка? Лаванда? — будет перебирать варианты Евгений. — Ну не Фиалка же?! Такого имени нет.

А ещё Евгений будет думать, что эта девушка ему очень нравится. Удивительно, но в этот вечер про Оливку он не вспомнит ни разу.

Согревшись, они отправятся к Виолетте. Формальный повод будет — надо же как-то зашить или заклеить пуховик у Евгения. Неприлично же ходить с отобранным клоком материи, когда весь пух — наружу! А квартира Виолетты недалеко… Впрочем, едва озвучив этот предлог, они тут же про него забудут. Как и про починку пуховика.

Надо ли говорить, что Новый год они встретят вместе? Нет, изначально таких планов у них не будет. Евгений честно хотел, заклеив дыру на пуховике, отправиться домой, пока ходит транспорт, пока ещё есть возможность доехать спокойно. Да и Виолетта не собиралась встречать никакой праздник, ничего особенного не готовила. Ещё утром она решила, что в Новогоднюю ночь, назло всем, она будет спать! Спать и худеть — как и положено женщине! Поэтому шампанское и что-нибудь перекусить им пришлось покупать уже в почти закрывшихся магазинах.

Просто — ну так бывает — они не смогут расстаться. «Незачем нам расставаться! Не хочу! Не хочу до слёз!» — скажет каждый из них самому себе. И — не расстанутся! Чем же они будут заниматься? Да всем понемножку. Разговаривать, готовить праздничный стол, убирать в квартире, опять разговаривать, встречать сам Новый год, пытаться смотреть телевизор, есть приготовленную еду. Стыдно сказать, но про такую естественную и приятную вещь, как плотское единение тел, они вспомнят лишь часов в пять утра. Даже в любви толком друг другу не признаются. Сначала будут просто танцевать. Потом танец перейдёт в объятья, в робкий поцелуй со стороны Евгения. Почувствовав ответное желание Виолетты, Гвинпин поцелует её более страстно, обнимет более крепко, с намёком… Они даже затеют что-то интимное, но, усталые, свалятся спать. Хотя потом, проснувшись, они наверстают упущенное.

А вот с Оливкой ничего неожиданного не случится. Спокойно доедет до дома, встретит Новый год в кругу семьи, как положено. Затем прибежит её подруга детства, утащит с собой в компанию сверстников. Она очень весело проведёт эту ночь, танцуя, объедаясь вкусностями, брызгаясь пузырящимся шампанским.

Про Гвинпина она вспомнит только третьего января, вечером, на балу у губернатора. Придёт она, как и обещала, со своей подругой Моникой. И будет неприятно удивлена отсутствием своего влюблённого. Будет искать его, рассматривая знакомые черты под масками. Моника, наверное, как более наблюдательная, а, может быть, и как более беспристрастная, укажет ей на похожего молодого человека, который, одетый Чебурашкой, будет самозабвенно танцевать вместе с девушкой в костюме Лисы.

— Смотри, Оль! — скажет ей Моника. — Рост, фигура похожие. Лицо, волосы из-за костюма увидеть невозможно. Если только маску снимет.

— Да нет, — ответит Оливка. — Непохож. Гвин неуклюжий, неловкий. А этот вон как красиво двигается. Да и дура эта крашенная видна отлично. Нет у нас с ним такой знакомой. Я всех его девчуль знаю, некоторых и здесь вижу, но они не с Гвинпином пришли. С другими.

— Может быть, он заболел, — предположит Моника. — Ногу сломал. Потому его здесь и нет. Не будешь звонить, узнавать?..

— Не знаю, — честно скажет Оливка. — Не очень хочется…

— Не проведаешь? Не утешишь?! — начнёт издеваться подруга.

— Нет! — отрежет Оливка. — Много чести.

Так вот и получилось, действительно, что больше с Гвинпином она не встретилась. Дальнейшая жизнь у Ольги сложилась удачно. Так она считала. Летом она успешно защитится. На следующий Новый год, вместе с братом приедет его однокурсник, бравый лихой военный, который и покорит её сердце. Они поженятся. Но, когда учёба в военном училище закончится, Ольга не захочет ехать с ним куда-нибудь в тьмутаракань, разведётся. Карьера у неё будет налаживаться здесь, она ведь действительно умная и упорная. Ребёнка воспитает одна.

— Зачем ты вообще замуж выходила? — ей часто будут