Шрифт:
Закладка:
Слава богу, что путешествовали мы группами, поймать же милиционер мог только одного из нас – остальные разъезжались в разные стороны, насосы и запасные ниппели у нас имелись. С проводами было сложнее, поэтому приходилось мастерить из подручных средств буксир и тянуть бедолагу до дома.
Зато ночи были наши! Гаишники спят, родители тоже, ты незаметно вылезаешь в окно дачи, выкатываешь мопед и долго-долго катишь его по ночным тропкам до выезда из посёлка. По параллельным дорожкам, кряхтя, тужатся твои мотодружки – ведь, если завести эти тарахтелки чуть раньше, перебудишь всех дачников и спалишь всю стаю.
И вот преграды позади – свобода! Все дороги твои – гоняй сколько хочешь, что мы и делали до потери сознания, до последней капли бензина!
Помню, как-то мы договорились покататься с другом Аркадием и одной милой дачницей. В назначенный ночной час я подобрал Олю (по-моему, её звали так) у её калитки. Мы дошли до дома Аркаши – и тишина. То ли проспал, то ли заболел (он до сих пор крайне болезненный мальчик), а может быть, его застукала бабушка. Не знаю. Как бы то ни было, мы отправились в путешествие без него.
Сейчас трудно представить, как можно взгромоздиться на эту хрупкую конструкцию вдвоём – одному-то страшновато, а тогда получалось прекрасно. Тогда мы были молодые и лёгкие. Лёгкие и на подъём, и на залезание!
Мы долго гоняли по дальним дорогам, потом по ближним, потом нарвали бесхозных яблок, потом начало светать и мы оказались на бескрайнем лугу в пойме речки Малая Истра. И вдруг во мне что-то щёлкнуло, я как бы попал в другое измерение, время замедлилось, и начался плохой фильм. Плохой – в смысле слишком хороший, когда герои идеальны, реплики до тошноты банальны, природа вокруг настолько красива, что плеваться хочется, и мы неожиданно стали персонажами этой пошлой нетленки!
Мы мчались на бешеной скорости по лугу сквозь высокую траву, сквозь васильки, ромашки и клевер. Предутренняя роса приятно холодила наши загорелые мускулистые ноги (так обычно пишут). Кромка леса, окаймлявшего поле, из тёмно-серой превратилась в нежно-голубую, потом, буквально через несколько мгновений, стала ослепительно зелёной с перламутровыми отблесками первых робких лучиков солнца!
Мы остановились на песчаной косе у речки, мы купались, мы мыли мопед, мы ели яблоки без намёка на грехопадение – в плохом кино ни в яблоке, ни в раю не может быть червоточинки. И длилось это бесконечно! И было это счастьем!
Потом, слегка оглушённые гармонией, мы ехали домой. Не глядя, я повернул в привычный проулок, а там – свежевырытая траншея! Девушка перелетела через меня и покатилась по траве, а мы с мопедом долго кувыркались внутри, снаружи, опять внутри этой дурацкой канавы!
В итоге Оля, как говорится, отделалась лёгким испугом, а драндулет и я получили значительные повреждения: погнут руль, разбит нос, поломаны спицы, ссадины на локте и на колене и так далее. И знаете, что я понял, ковыляя домой с разбитыми фарой и носом?
Самые счастливые моменты нашей жизни размываются суетой и рутиной. Они настолько хрупки и скоротечны, что мы не успеваем их поймать и зафиксировать. Вот, вот оно! Вот было! Но нет, тебя окликнули, зазвонил телефон, залаяла собака, и мысль о счастье, вздохнув, испаряется в эфире.
В моём случае – не будь ямы, не осталось бы в памяти этой прекрасной картинки предрассветной идиллии. Всё как в кино: сцена началась, потом щёлк – и закончилась. А секрет очень прост – он на поверхности, а в моём случае – в траншее. Нужно вырыть эту траншею в своей душе, и в моменты радости, эмоционального подъёма резко остановиться, оглянуться по сторонам и сказать себе: «Это счастье!»
«Мгновенье! О, как прекрасно ты, повремени!» – никак не решался произнести доктор Фауст. А знаете почему? Потому что он не свалился с мопедом в траншею!
И в завершение мопедной биографии хочу поделиться с родителями, чьи дети вымаливают себе модный электроскутер, одной историей. Как-то я снимал сюжет о мотогонках и разговорился с очень именитым моточемпионом. Я задал ему банально-традиционный вопрос: «С чего вы посоветуете начать ребятам, которые хотят достичь ваших высот?» И вот его неожиданный ответ: «Знаете, сколько процентов мотоциклистов в своей жизни попадают в серьёзные аварии?» – «Нет». – «100».
Больше вопросов у меня не было.
В гараже
«Ну, Марьиванны, что будем делать?»
Н.Б.: Первая машина в нашей семье была персональной – по субботам она привозила на дачу моего деда, академика Владимира Семёнова, возглавлявшего в то время Институт градостроительства. В посёлке НИЛ был ещё один автомобиль – у архитекторов братьев Весниных. Когда подрос мой брат Володя, ему купили «Москвич», а через год и «Волгу». «Москвич» брат продал какому-то молодому человеку, который оказался Алексеем Баталовым. Алёша вернулся из армии, и Анна Ахматова, дружившая с его мамой, актрисой Ниной Ольшевской, и жившая у них, дала ему денег, чтобы он приоделся. С этой суммой он шёл мимо автомагазина, где увидел практически новый автомобиль моего брата. Алёша купил его, пригнал в свой двор, поставил под окнами и поднялся в квартиру. Ахматова, выглянув в окно и обнаружив «Москвич», спросила: «А что, пиджаков не было?»
Потом моя 50-летняя мама решила научиться водить. Записалась в автошколу, сдала экзамены и получила права, но ездить за рулём боялась: когда она видела милиционера, ей становилось плохо. В то время как я училась на третьем курсе архитектурного института, в нём организовали курсы вождения, и я стала их посещать. Тогда надо было учить не только технику безопасности (тормоз, руль, поворотники), но и всю материальную часть. В результате экзамены я сдала на пятёрки. А Шура, сдававший тогда же, получил двойки и тройки, но, так как троек было на одну больше, ему тоже дали права.
А.Ш.: Прекрасно я всё сдал! За руль я впервые сел классе в десятом. Азам меня обучали великовозрастные приятели.
Н.Б.: Через некоторое время после того, как я получила права, меня остановил постовой. Мне было года двадцать два, я ехала
