Мужчины переглянулись.

— А вы много знаете об их устройстве, — заметил Чалерм. Я раздула ноздри и собралась снова развернуться, но он поднял руки в примирительном жесте. — Хорошо-хорошо, я согласен, об этом в паре книг написано. Но, как мне кажется, Вачиравит имел в виду не это? — Он обернулся к начальнику.

— Махара слабая, — подтвердил тот и сунул мешок открытой горловиной прямо мне в лицо.

Я отшатнулась, пробормотав что-то нелестное.

— Что ты меня в них носом тычешь⁈

— Ты чувствуешь махару? — невозмутимо спросил Вачиравит.

Я иногда просто поражаюсь, как он столько лет прожил и не сгинул где-нибудь с его-то представлениями! Пришлось объяснять.

— Вообще чувствую, но не так тонко, как ты. Тут от тебя так фонит, что я не различу.

— А не могут они быть неудачными? — предположил Чалерм. — Скажем, если их делали ученики? Или по каким-то причинам разряженными?

Вачиравит презрительно фыркнул, вынул один конвертик, повертел в руке и даже понюхал. Я уже начала опасаться, как бы на зуб не попробовал. Это была бы самая нелепая смерть в истории махарьятства.

— Похоже, как будто спят.

Я задумалась. Могли ли Саинкаеу придумать какой-то способ погружать снопы в сон, чтобы они не срабатывали до назначенного момента?

— То-то я думаю, — медленно произнёс Чалерм. — Люди в деревне пропали у себя в домах посреди ночи. Я спрашивал: махарьяты в дома не заходили. Но если они раскидали снопы по лужам, зачем бы местным ночами там лазать? Снопы должны были как-то попасть в дом сами. Возможно, прицепившись к одежде. И тогда выходит, снопы могли лежать тихо рядом с жертвой хотя бы полсуток, и только потом сработать. Но я никогда о таком не слышал.

— У меня ещё более интересный вопрос, — подала голос я. — Когда сноп спутал Нирана, тот орал и брыкался. Эта штука не могла утащить человека тихо. Как же никто в семье не заметил?

Вачиравит в кои-то веки внимательно смотрел на мои губы, так и застыв с конвертиком в руке. А когда я договорила, бросил его на землю и принялся топтать и размазывать ногой. Лист-конверт от такого обращения быстро порвался, на свет показались студенистые волокна самого снопа. От него тут же разнеслась тошнотворная вонь. Я что-то крикнула, но Вачиравит не остановился. Чалерм смотрел ему под ноги, как заворожённый.

Сноп, похожий на смотанную жилу, начал распускаться. Свободные концы обхватили ногу Вачиравита, оплели его сапог и потянули остальной моток вверх. Я вытащила меч, намереваясь отковырнуть эту дрянь, но Вачиравит выставил в мою сторону руку, запрещая подходить.

— Ты сбрендил⁈ — Я наконец вспомнила человеческую речь. — Избавься от этой гадости!

— Хочу посмотреть, — упрямился Вачиравит. — Что она мне сделает?

— Мы не знаем, — очнулся Чалерм. — Эти снопы действуют не так, как те, о которых я читал. Она может сделать что угодно.

Сноп тем временем дополз до края голенища и протиснулся в сапог. Вот, значит, почему именно в лужах их разбросали. Там не видно, что что-то прицепилось, а потом они залезают в обувь или в штаны, так человек их в дом и приносит. Но вот что потом? Что-то же их запускает. Вряд ли крестьяне их топтали. Или срабатывают они по часам? Люди исчезали строго ночью.

Я тревожно огляделась. Сейчас, конечно, утро в самом разгаре, но вдруг сноп реагирует на какой-то звук или запах? Махарьяты не торчали в деревне по ночам, чтобы активировать амулеты. Значит, это происходило само по себе. И как знать…

— Вачиравит, сбрось эту дрянь, — снова попросила я, но он не смотрел на меня, разглядывая свою ногу. Сноп весь втянулся в сапог, теперь уже и следа не видать, даже бугорка под сапогом не наблюдалось. Обвил голень? Я вспомнила ожог на ноге Нирана и решительно шагнула к муженьку, чтобы сунуть лицо в его поле зрения. — Пожалуйста, избавься от неё!

Вачиравит пожал плечами и отстранился.

— Пошли дальше, — заявил он. — На месте все спалю, и эту тоже.

— Вачиравит, послушай, — вступил Чалерм, — мы не знаем свойств этой вещи. Ты силён, но не всемогущ. Не стоит так рисковать.

— Да пошли уже, опять ты сопли разводишь! — рявкнул Вачиравит и двинулся вперёд.

Я присела и ухватила его за сапог. Он не снялся так легко, но Вачиравит покачнулся и забрыкался. Однако я держала крепко, и в итоге сапог всё же немного съехал с ноги, обнажая кожу под укороченной штаниной шароваров. Мутно-прозрачные жилы снопа опутывали голень тонкой сетью. Я попыталась подцепить волокно, но оно как будто приросло к коже.

— Пусти! — гаркнул Вачиравит.

Я подняла на него пламенеющий взгляд.

— Куда ты собрался идти?

— Туда! Отпусти, я сказал!

— Туда — это куда? — уточнил Чалерм, встав посреди тропинки.

— В кусты. Убери от меня руки!

— Ты можешь её отодрать? — спросила я, всё ещё надеясь воззвать к его разуму.

— Зачем? Мне идти надо!

Чалерм внезапно метнулся Вачиравиту под ноги, я успела только заметить, что у него в руке что-то сверкнуло, и тут же мою руку и Вачиравитову ногу облило знакомой жидкостью. Там, куда попали капли, сноп съёжился, растяжки его волокон лопнули и скрутились, как опалённые. Я не стала терять времени и содрала остатки, швырнула на землю, а потом спалила выбросом махары.

На тёмной коже Вачиравита сеточкой по всей голени набухли крошечные капли крови. Вачиравит, так и стоявший на одной ноге, пошатнулся и упал бы, если бы Чалерм его не поддержал. Вид у него был потерянный.

— Что?.. — выдавил он и медленно сел в траву. — Куда?.. Я хотел идти… куда?

— Полагаю, лучше не выяснять, — мягко сказал Чалерм, садясь рядом и отбирая у Вачиравита вселенский мешок со снопами. Туда он добавил сноп, который изучал ранее, а потом тщательно завязал горловину и спрятал мешок в рукав. — Зато теперь мы знаем, как пропадали люди.

Глаза Вачиравита раскрылись так широко, что стали похожи на мандалы с яркой серединкой.

— Кусты! — пробормотал он.