— Прошу, помилуйте его! — взвыла я. — Он вам не враг, он помогает нам найти виновных!

Великий Ду поднял руку, что заставило остальных замереть. Вачиравит стоял на коленях, замотанный, как в сети, в волосатые длинные руки ду. Рот ему зажимала когтистая ладонь.

— Найти виновных — это хорошо, — медленно произнёс Великий Ду. — Саинкаеу — это плохо. Саинкаеу убивают моих детей.

— Они махарьяты, — осторожно заговорил Чалерм. — А вы демоны. Разве так не было испокон веков?

Ду слегка прикрыл глаза.

— Махарьяты убивают в честном бою. Эти — другое. Саинкаеу ловят нашего брата живыми и превращают в оружие. Мы не простим.

— Вы говорите о проклятых снопах? — сообразила я.

Великий Ду важно кивнул.

— Великий Ду видел своими глазами, — сказал он о себе. — Люди с таким рисунком, — он ткнул в Вачиравита, на котором сейчас из рисунков были одни вытаращенные глаза, — ловили моих детей-ду и заживо тянули из них жгуты. Ты просишь меня пощадить его? А взамен что?

— Мы уничтожим лианы, которые вам мешают, — быстро проговорила я, надеясь, что у Чалерма с собой достаточно пропитки.

Великий Ду порассматривал меня, потом Чалерма и наконец Вачиравита.

— Саинкаеу лгут. Они лгут людям, что убивают демонов. Но мы видели, как они разбрасывали замученные тела моих детей, а потом сами собирали. Это ложь. Откуда мне знать, что вы не лжёте?

— Разве вы не видели, — неровным голосом спросил Чалерм, — что мы сожгли проклятые снопы, которые нашли в деревне?

Великий Ду снова смежил веки, устремив прищуренный взгляд на своих подданных.

— Правду ли они говорят?

— Правду, правду, — загудели простые ду. — Как есть, жгли обречённых.

— Вот этот и жёг, — добавил один ду, ткнув загнутым когтем в спелёнутого Вачиравита.

Огромные глаза Великого Ду перекатились под веками, чтобы впериться в меня.

— Почему Саинкаеу помогает?

— В клане Саинкаеу нет порядка, — поспешила объяснить я. — Некоторые охотники пользуются этим для наживы. Но так не должно быть! Он — брат главы клана. — Я ткнула пальцем в Вачиравита, старательно не называя его имени. Нечего демонам его знать. — Он позвал нас на помощь, чтобы навести порядок.

Великий Ду задумался и застыл косматым изваянием, словно солома на крыше дома. На пару малых чаш наступила тишина. Мы так и стояли перед ним, ожидая решения, и остальные ду позади нас, казалось, даже не дышали. Я заметила, что Чалерм собрался что-то сказать, и дёрнула его за рукав, чтобы молчал. Вид у него был болезненный.

Наконец Великий Ду отмер и поднял свою тяжёлую голову, чтобы кивнуть подчинённым. Тут же косматые руки стали расползаться с Вачиравита, как змеи, вспугнутые с нагретого камня. Вачиравит рванулся вперёд, но цепкие когтистые пальцы не дали ему приблизиться к трону Великого Ду, а меч и вовсе исчез.

— Уберите лианы, — велел Ду нам с Чалермом. — Тогда мы отпустим вашего Саинкаеу.

— Показывайте, — пожала плечами я.

По знаку Великого Ду воинство демонов расступилось, пропуская нас к выходу, но Вачиравита всё так же держали за руки. Я поклонилась хозяину места и быстро повернула лицо к ничего не понимающему охотнику.

— Мы идём травить лианы, — прошептала я одними губами. — Тогда они тебя отпустят.

Вачиравит оскалился, но в его лице я видела больше страха, чем злости. Вот так вот, великий охотник, попался.

Лиан оказалось и правда очень много — ими порос весь северный склон горы. Местами вокруг жирных стволов не осталось вовсе никакой другой растительности. На наше счастье у Чалерма по рукавам, поясам и воротникам нашлось достаточно склянок с пропиткой. Снаружи, хоть и под присмотром ду, он немного успокоился, но я видела, как у него дрожат руки. Это было даже в чём-то мило — я привыкла жить среди людей, которым всё нипочём, а тут вдруг такие нежности. Но ему, наверное, было не очень весело. Я прикинула, как бы его отвлечь.

— Как думаете, — спросила я тихо, зажимая пальцем горло пузырька, чтобы накапать не больше, чем нужно, — когда Саинкаеу принесли снопы в деревню?

Чалерм моргнул и словно очнулся.

— Принесли?

Было видно, что от тревоги соображал он не лучшим образом. Я принялась объяснять.

— Ну, смотрите: сначала люди стали пропадать, потом позвали махарьятов. Значит, снопы откуда-то появились до того, как Саинкаеу впервые пришли в деревню. Вы по домам ходили, разве кто-нибудь говорил, что махарьятов видели раньше?

— Нет, — мотнул головой Чалерм и вытряс последние капли из очередного пузырька. — Вы правы, кто-то должен был принести их заранее.

— Так это Прича, — внезапно подал голос один из ду, наблюдавших за нашими действиями.

— Прича?

— Есть такой в деревне, — пояснил ду, махнув рукой в ту сторону, откуда мы пришли. — Дурной, молодой, жадный. Ходил в город, вернулся весь в обновках. Мой брат к нему залез украсть что-нибудь ненужное, а там добра валом вали! Потом ночью пришли бедокурить, глядим — он ходит раскидывает что-то по всей деревне. Сначала-то не поняли.

— А потом? — насторожилась я. Если уж Вачиравита схватили за одно только имя…

— А потом самого его обречённому скормили, — беспечно пояснил ду. — Растёт теперь там, в распадке.

Я глянула на Чалерма и поняла, что его душевному равновесию этот разговор вовсе не помог.

— Обречёнными вы называете проклятые снопы, так? — уточнила я. — А какая связь между ними и лианами?

— Это вам виднее, — пожал плечами ду и задумчиво пошлёпал губами. — Человек подцепит обречённого, может ходить ещё долго. А лианов цвет почует — обречённый и раскроется. Будет куст.

Мы с Чалермом переглянулись. Вот, значит, как запускается действие снопов — запахом… Когда Чалерм истребил в моих покоях все цветы лиан, он объяснил, что запах лиановых цветов дурманит и путает мысли. Оттого я и забывала всё на свете, и соображала так туго всё время, что жила на Оплетённой горе.

— А вы видели цветущие лианы в домах? — спросила я Чалерма.

Он поджал губы.

— Не обратил внимания. Там