— Ты прав, пора им намекнуть, что больше здесь снимать нечего. — Шкуратов поднял руку, и рядом с кабиной пилота пролетело два огненных копья. Убивать журналистов не было никакого смысла.

И пока они отвлеклись, я прошептал.

— Грань смерти. — Шкуратов смог почувствовать, и успел разрубить огненным лезвием энергетическую сеть. Но, как оказалось, сделал это с запозданием. Расстояние до них было небольшим. И сеть, прежде чем окончательно развалилась, сделала больше, чем я рассчитывал. Враги больше не могли сражаться, но при этом они остались живы. Чернов лишился двух рук, которые успел вскинуть, защищая лицо. А Шкуратов потерял ногу.

Оба катались по полу, скуля от боли.

— Что, суки! Не вы одни исподтишка нападать можете! — Я подошёл к Чернову. — А тебе, урод, я вовсе не завидую.

* * *

Санкт-Петербург.

Гатчинский дворец.

Принцессе сообщили, что её затея не сработала… Хотя, правильнее будет сказать, что она ожидала, что куда больше Великих родов отзовут уведомления об объявлении войны. Увы, но так сделал только один род. Но при этом не поступило больше ни одного уведомления.

Можно сказать, тоже победа, хоть и небольшая.

Романовой постоянно докладывали о том, как развиваются события на острове Новая земля. Кстати, она не раз думала предложить изменить название, но почему-то этого не делала.

Ближе к полудню ей позвонил Селезнёв, и она думала, что он попросит помощи.

В этот момент она долго думала отвечать на звонок или нет. Ведь помочь она не сможет. Закон, придуманный пра-пра, бог его знает сколько, прабабкой, напрямую запрещал вмешиваться в родовые войны. Этот закон знал каждый уважающий себя дворянин. Однако только у Романовых был его полный экземпляр. В нём было подробно описано почему нельзя вмешиваться в конфликты, а порой для чего нужно их провоцировать.

Кристина тяжело вздохнула. Дело было не в том, что ей придётся отказывать. НЕТ. Просто для неё это значило, что она ошиблась в Селезневе. А ей не хотелось разочаровываться в нём.

— Ваше Высочество, как у Вас дела?

«Издалека начал», — подумала Романова.

— Не ошибусь предположив, что лучше, чем у тебя.

— С этим не поспоришь, — послышался нервный смешок. — Но ты же понимаешь, что я не стал бы звонить просто так. — «Началось…» — подумала она, но следующие слова её удивили… и порадовали. — Я готовлю операцию возмездия. Надоело, что по мне стреляют, а я ничем ответить не могу.

— И что ты задумал? — заинтересовавшись спросила она. Селезнёв рассказал о своём плане и попросил спутниковые снимки. Такую мелочь она могла выполнить. Ведь закон запрещал НАПРЯМУЮ вмешиваться. Уже через сорок минут Баринов доложил, что передал снимки.

Когда она уже укладывалась спать, слуги сообщили, что её срочно хочет видеть отец.

Всего через десять минут она была у него в кабинете. И каково было её удивление, когда отец попросил нарушить закон! Разумеется, она подчинилась. Правда не удержалась и напомнила, что, когда онав прошлый раз это сделала в прошлый раз, ей пришлось выбирать жениха.

— Не сравнивай. Это абсолютно разные вещи. Ты совершила преступление против Романовых. Мне плевать на Бессмертную. Но опаивать зельями нашего кровного родственника… В общем, ты перешла красную линию. К тому же закон это по сути свод рекомендаций. И, как и везде, в нём есть исключения.

Кристина поговорила с Костей прямо в кабинете отца. И после того, как положила трубку, сообщила, что дело сделано.

Отец достал початую бутылку коньяка, и с вопросительным выражением покачал её в руке. Кристина, недолго думая, согласилась и подойдя к бару поставила два бокала перед императором.

— Ты знала о его планах? — спросил император, когда они сделали по глотку.

— Да.

— Ясно. Плохо, что меня не предупредила. Благодаря Селезнёву на самолёты цены взлетят до небес. А учитывая, что последние модели производим только мы, то сама понимаешь какая это будет прибыль.

— Много уничтожил? — спросила Кристина. Она ожидала услышать о паре десятков, ну может чуть больше. Но когда отец ответил, она поперхнулась коньяком, который в этот момент пила.

— Сто шестьдесят три. Это и бомбардировщики, и истребители. О вертолётах я вообще молчу. Три главы Великих родов погибли, — продолжал перечислять он, — а один находится при смерти. Осколок попал в мозг, так что не факт, что дурачком не останется. — Он усмехнулся. — Зато Судоплатов радуется.

— А он-то с чего?

— Цена за услуги его отряда поднялась в три раза. И, думаю, подымится ещё выше. Это ж надо нанести стратегическое поражение родам, чьи земельные угодья и армии больше, чем у некоторых стран.

— Ясно, — задумчиво произнесла Кристина.

— Дочь, — серьёзно посмотрел на неё Владимир I, — коли у нас появилась минута поговорить по душам, то я должен тебе кое в чём признаться. Я был в курсе того, что Миша подкорректировал информацию в личных делах. Но заверяю тебя, кандидаты прошли тщательную проверку. Дааа, Громов не идеален. Но тебе уже давно известно, что таких людей не существует. Что касается помолвки, то так и так этот вопрос нужно было решать до того, как будет объявлен наследник. — Он сделал ещё один глоток. — Миша любит тебя. Но… по-своему. Он видит в тебе угрозу его власти. Если он победит, то это чувство вряд ли покинет его. И чтобы не терять контроль над ситуацией, тебя нужно было выдать замуж за гражданина Российской империи.

Ещё со дня спора Кристина подозревала, что кандидаты, которых выберет Михаил, будут из-за рубежа. И сейчас отец лишь подтвердил её подозрения.

— Получается, что ты наказал меня и в то же время позаботился обо мне. Так?

Император усмехнулся.

— Получается, что так. Вы мои дети. И я желаю вам только добра. И, разумеется, я не хочу, чтобы ты жила в другой стране.

— Но ты ведь мог просто сказать об этом Михаилу.

— Вспомни ваш спор, — поучительным тоном произнёс император. — Вы обговорили условия пари, а я на них согласился. В общем, не вижу смысла продолжать эту тему.

Внезапно в кабинет отца ворвался Михаил. Он с удивлением посмотрел на сестру, но быстро справившись с собой подбежал к телевизору.

Владимир и Кристина молча наблюдали за ним. Оба понимали, что раз он так себя ведёт, для этого есть причины.

—