ощупали молодого командира: не растеряется ли, не положит ли всю свою ударную группу под огнем противника.

На обратном пути Кирилюк делал пометки для будущей статьи, наблюдая за Завьяловым и Соколовым. Командиры танкового и пехотного отделений сразу нашли общий язык, принялись с ходу разрабатывать план общей операции. Зря сомневался комбат Тарасов в Соколове, разумности и стратегического мышления у Алексея хватало с лихвой. Он тоже придерживался мнения, что хорошая подготовка дает больше шансов на победу. Лейтенанты развернули на коленях карту, приложили к ней самодельную схему от партизан и с помощью курвиметра стали разбираться с расположением противотанковых укреплений и огневых рубежей немцев на другом берегу Днепра.

Корреспонденту очень хотелось засыпать их вопросами, но при первой же попытке это сделать колючий взгляд Петра остановил любопытного военкора. Нет у них времени на пустую болтовню, пускай и важно это – поднимать боевой дух личного состава Красной армии, агитировать со страниц газеты, но сейчас для них было важно другое. Представить себе схему укреплений противника на каждом метре плацдарма, скоординировать общие действия двух сил – техники и людей, так, чтобы выбить немца одним ударом. Из-за обилия незнакомых слов – опорный пункт, командная высота, огневая площадка, передний рубеж обороны, блиндаж, колючка – Григорий никак толком не мог понять, о чем же они говорят. Поэтому ему оставалось только вслушиваться в разговор двух опытных военных, хотя по возрасту они и были примерно ровесниками. Но и Соколов, и Завьялов за несколько лет на фронте накрепко усвоили, что в бою может произойти всякое. Пехота дрогнет от неожиданного сопротивления, или немец устроит засаду с пулеметами и выкосит за пару минут весь личный состав подразделения, но лучше быть готовым ко всему, понимать этапы захвата каждого метра названной высоты.

После возвращения из КП начались хлопоты подготовки.

Бабенко, обстоятельный и хозяйственный, с остальными механиками-водителями танков аккуратно забивал паклей щели в машине, щедро заливая ее солидолом. Инженер, в прошлом водитель-испытатель Харьковского завода, он знал Т-34 как свои пять пальцев, испытывая к технике отеческую заботу, словно к жене, которой у скромного Семена Михайловича не было. Одновременно мехвод проверял и чужие танки, подмечая проблемы с подвеской или плохое состояние траков. Ну не мог он сидеть без дела ни минуты, когда столько техники требует его внимания, только и удалось сделать перерыв на перекур, чтобы подымить душистой самокруткой. Бочкин возился с боеприпасами, укладывая и пересчитывая снаряды, а сам прислушивался, когда уже прибудет полевая кухня. В бою мысли о еде в голову не лезли, а вот во время затишья молодой организм давал о себе знать.

Лейтенант Соколов собрал на остатках разгромленной поленницы возле дома, куда их приютили, своих новых командиров отделений. Он всматривался в незнакомые лица, задавал вопросы и пытался понять, проникнуть каждому в мысли и в душу. Ведь утром ему с ними идти в страшный бой, где нет возможности для отступления. За кормой танков будет Днепр, а впереди превращенная немцами в крепость территория. «Только это наша земля, – подумал Сколов, – и мы ее заберем обратно любой ценой».

– Командир танка «ноль двадцать», лейтенант Кравченко! – смущенно представился смуглый парнишка, видимо, недавний выпускник школы танкистов.

За ним прогудел раскатистый густой бас:

– Экипаж пятьдесят два, Русанов, и машина «ноль пятьдесят», тоже Русанов.

– У кого номер побольше, тот Русанов-старший? – уточнил Алексей, поглядывая на двух очень похожих танкистов. Оба в черных комбинезонах, оба с белесыми бровями и светлыми ресницами, лишь у командира «050» экипажа вместо отцовских морщин гладкие щеки с едва видным золотистым пушком.

Русанов-старший по-своему понял внимательный взгляд ротного:

– Вы не сомневайтесь, товарищ командир, Родион три года отвоевал радистом в моем экипаже. Танковую науку знает от и до. Если что не так, вы только скажите. – Отец сжал в большой кулак крепкую руку.

– Хорошо, – кивнул Соколов и заглянул в список, что выдал ему Тарасов. – Коробов, танк с номером ноль одиннадцать.

– Барабанные палочки, – по-мальчишески хихикнул Кравченко и тут же залился свекольным румянцем под тяжелым взглядом Русанова. Из-за спин других командиров показался невысокий щуплый танкист с лычками старшины, на его лице расползся свежий багровый шрам от ожога. «Горел уже в танке, опытный в бою», – подумал Алексей, и карандаш в его руках задвигался дальше по строчкам, мысленно же он делал для себя пометки: медлительный Радченко с задумчивым взглядом – 21-й номер, Буренков – танк «061», высокий, с энергичными движениями длинных рук, Бочковский Владимир – собранный мускулистый крепыш, который, казалось, прямо сейчас готов броситься в бой. Номер его машины «003» очень подходил командиру отделения, словно повторяя его крепкие округлые мускулы плеч и рук.

Соколов старался запомнить их имена, лица, отмечая сразу более опытных танкистов, чтобы поставить их в первый эшелон во время атаки. После знакомства он разложил на поленнице карту и объяснил приказ командира бригады, потом обвел глазами военных:

– Необходимо провести разведку местности, высота берега не позволит рассмотреть фортификацию немцев и военный арсенал, но отправную точку на берегу необходимо осмотреть. Для танков контакт с водой всегда опасен.

– Я готов отправиться на разведку местности, – раздался тихий голос Коробова. Из-за тяжелого ранения говорил мужчина медленно, стянутая на лице кожа не давала возможности свободно шевелить губами.

Алексей отправил трех человек получать боеприпасы, подвижный Буренков зашагал к танкам, чтобы контролировать матчасть у механиков. Молодой командир снова стал рассматривать карту, потом, прихватив бинокль, решительно зашагал в сторону полосы деревьев, где скрывалась извилина широкой реки километрах в десяти от их расположения. Потратит часа три, но своими глазами вживую увидит берег реки, откуда завтра сплавляться, чтобы не ждали его неожиданные препятствия в самом начале операции. В сторону противоположного берега двинулся Соколов в сопровождении неразговорчивого Коробова. Больше часа они молча пробирались по редкому лесу до тех пор, пока Соколов не указал на опушку, которая, судя по карте, была самой высокой точкой на ближайшие километров пять. Взобравшись на пологий холм, он прижал бинокль к глазам. В него был виден другой берег, высокий и крутой, на который танкам будет тяжело взбираться. А вот для противника идеальная позиция, чтобы обстрелять их с высоты еще во время переправы. Неужели нет другого места, с более пологим берегом? Соколов подумал о том, что завтра, как только танки пойдут по воде, противник тотчас откроет по ним огонь, что принесет тяжелые потери. От нарисованной картины парень снова схватился за карту, чтобы посмотреть и согласовать со штабом другой маршрут переправы. Но сдержанный Коробов тихо его остановил, угадав размышления