Шрифт:
Закладка:
– В конце концов, – начала Фанни, – если это доставит ей удовольствие и она сумеет уговорить чокнутую старуху Эльер… В общем, мне совершенно все равно, что делают за моими столами – играют в бридж или их раскручивают, лично я не вижу в этом ничего плохого!..
– А у меня появится возможность более пристально понаблюдать за этой легко возбудимой натурой, которая, как мне кажется, без труда поддается гипнозу… Из нее, скорее всего, получится отличный медиум…
– Тогда вы ее совсем с ума сведете.
– Или спасу!.. В настоящий момент она явно находится под влиянием какой-то неведомой силы, природа которой нам неизвестна… Она точно что-то задумала, но что – не знаю. Хорошо бы понаблюдать за действием, чтобы вылечить ее… Сеанс столоверчения пойдет только на пользу… Смотрите! Она ведет за собой мадемуазель Эльер… Дорогая мадам, вы же знаете, как сильно она боится собственного мужа… Поэтому муж ничего не должен знать!.. Она надеется, что вы займете его чем-то…
– Хорошо, я его уведу, – согласилась мадам де Лабосьер, – но вы расскажете мне все-все… Обещаете?
– Расскажу все, обещаю!.. Подскажите, где нам лучше расположиться, чтобы нас не отвлекали?..
– Будете вызывать дьявола? Надо поговорить с мадемуазель Эльер… Возможно, она уступит вам свою комнату.
И, рассмеявшись, Фанни отошла от доктора. У курительной комнаты она встретила мужа и все ему рассказала.
– Что ж, посмотрим, чем все это кончится! – со смехом произнес Жак.
– Но мне нужно чем-то занять Сен-Фирмена.
– Не беспокойся… Он только что согласился стать четвертым за игорным столом…
Мадемуазель Эльер, Марта и доктор Мутье уже исчезли…
– Самый ненормальный из этих троих, разумеется, доктор, – пришла к заключению Фанни.
– Неудивительно. Когда ученый ударяется в спиритизм, никто не знает, чем это закончится. А вы, Фанни, верите в существование призраков, которых видел профессор Крукс?
– Я верю только в ваше существование, my dear!.. А вы, дорогуша, нисколько не похожи на призрака.
Оставив Жака, она попросила ее подождать – убедилась, что гости прекрасно развлекаются без нее, и вернулась к мужу. Выяснив, куда проследовали беглецы, супруги, смеясь будто школьники, оббежали весь замок. Остановившись перед комнатой мадемуазель Эльер, они приняли серьезный вид и постучали в дверь.
– Можно войти? Это мы!..
Дверь приоткрылась, и они увидели непривычно озлобленное лицо мадемуазель Эльер; ее голубые глаза, всегда смотревшие столь ласково, теперь, казалось, метали молнии.
– Я так и знала! – произнесла она. – Надо мной снова хотят поиздеваться!..
– Нет, что вы! – умоляющим тоном воскликнула Фанни. – Уверяю вас, моя милая мадемуазель… Мы вам не помешаем… Сделаем все, что скажете… Тихонько посидим в уголочке…
Она впустила их, но довольно сухо попросила остаться в маленькой гостиной, где царил полумрак.
– Не двигайтесь и не разговаривайте! Это все, о чем я вас прошу…
Оставив их, она прошла к себе в спальню, слабо освещенную бледным светом лампы, спрятанной, похоже, где-то в углу. На середину комнаты перетащили тяжелый круглый стол из красного дерева на одной ножке, завершавшейся тремя когтистыми лапами.
С места, где сидели Жак и Фанни, не было видно ни доктора, ни мадам Сен-Фирмен.
Жестами супруги дали друг другу понять, что в полумраке видно только лицо мадемуазель Эльер, принявшее то строгое выражение, что обычно появляется на лицах живых, когда они всерьез пытаются общаться с усопшими.
Впрочем, мадемуазель Эльер все делала исключительно серьезно… С каким серьезным видом она расставила три стула вокруг стола из красного дерева!..
Жак и Фанни с трудом сдерживали смех, но им так хотелось до конца поприсутствовать на сеансе, что они всеми силами обуздывали свою неуместную веселость.
Впрочем, вскоре в круге бледного света появились сосредоточенные лица Марты и доктора, который, как им показалось, с острым любопытством изучал свою пациентку; на Жака и Фанни это зрелище произвело большое впечатление.
Ибо, насколько они могли судить, доктора гораздо больше заботили вопросы, связанные с недугом Марты, нежели предстоящее вызывание духов; что ж, необычный эксперимент, возможно, позволит ему поставить диагноз правильно.
Марта, похоже, действительно страдала. Она полностью покорилась гувернантке, не сопротивляясь, позволила подвести себя к столу и, тяжело опустившись на стул, вытянула над столешницей свои прозрачные руки. Мадемуазель Эльер растопырила ее пальцы. Затем села учительница, за ней доктор, и они тоже вытянули руки над столом.
В скупом свете, словно во сне, двигались призрачные руки Марты и мадемуазель Эльер, а рядом с величественным видом сидел доктор Мутье. Долгое молчание, сопровождавшее три неподвижные фигуры, придавало сцене такой загадочный и таинственный вид, что если поначалу Жаку и Фанни едва удавалось сдерживать смех, то теперь, сидя во мраке, они затаили дыхание и, глядя с удивлением и вниманием, ожидали дальнейших действий.
Так прошло пять минут, затем послышалось потрескивание, казалось, исходившее от стола.
– Уверена, дух уже здесь! – тихо произнесла мадемуазель Эльер. – Это вы его вызывали, не хотите его о чем-то расспросить? Может быть, он вам ответит.
– Очень хочу, – прошептала Марта.
Бедная молодая женщина так разволновалась, что ее бросило в дрожь. Было видно, как подрагивали ее руки, лежавшие на столе.
– Спросите у него: «Кто вы?»
Бесцветным голосом Марта спросила:
– Кто вы?
Все терпеливо ждали. Через несколько секунд стол задвигался: приподняв одну лапу, он снова опустился, застыл на месте.
– А, – произнесла учительница. – Теперь, мадам, продолжайте громко называть буквы.
Едва слышным голосом Марта продолжила: Б, В…
На букве Н стол заскрипел, словно засомневался, потом снова приподнялся и опустился.
– AН – подытожила учительница. – Продолжайте, мадам… не бойтесь.
От страха у Марты стучали зубы, однако она нашла в себе силы продолжить называть буквы алфавита.
В этот раз стол стукнул на букве Д.
– АНД…
– Андре, – произнес доктор.
– Да, Андре, – выдохнула Марта.
– Боже! – простонала мадам Эльер. – Если это месье Андре де Лабосьер… Значит, он мертв!
И они терпеливо продолжили спрашивать… Стол ответил: «Андре де Лабосьер!»
Мадемуазель Эльер тотчас пришла в такое возбуждение, что доктор немедленно принялся ее успокаивать.
– Боюсь, продолжать сеанс невозможно, – промолвил он, указывая на бледную Марту, что сидела, уставившись в одну точку. – Поспешим, нельзя терять ни минуты…
– Доктор, – раздался из соседней комнаты взволнованный голос Жака, – по-моему, пора заканчивать сеанс… Вы же видите, девочке станет еще хуже.
– Нет-нет! – тотчас отозвалась мадам Сен-Фирмен. – Я буду сильной… Позвольте мне… позвольте спросить его…
Сказав это, она, продолжая держать руки вытянутыми над столом, широко распахнула глаза и уставилась в темноту, словно пыталась разглядеть или уже увидела нечто, невидимое для всех остальных. Потом, словно позабыв о тех, кто находился рядом, кто заметил ее духовную близость с покойным, которую вряд ли кто-нибудь ранее мог заподозрить, она громко спросила:
– Если вы здесь, Андре, друг мой, любимый брат мой, скажите нам, что с вами случилось?
Затем последовала долгая тишина, и стол снова затрещал и внезапно громко ударил несколько раз, в то время как, тяжело дыша, Марта
