очень хорошо с ним сочетается. Вообще, парни из «Голованов Вари» себя позиционировали, как весьма интеллигентная группа. Основатель играл на клавишных, и кроме того, вроде как был писателем. И его книжки даже сейчас активно издавали самиздатом, и в каком-то смысле они даже стали культовыми.

— Наташа, — я тряхнул девушку за плечо. — Вернись в реальность, это срочно.

— Ммм? — самка богомола перевела на меня затуманенный взгляд. — Только розы…

— Можешь ненадолго подменить меня на сцене? — сказал я.

— Что? — переспросила она, повернув голов боком.

Так, ясно. Слишком шумно. Я ухватил ее за руку и вытащил из толпы. Ну как, толпы… Здесь в «котлах» зрители в основном сидели на своих креслах. И только некоторые решились покинуть места, «согласно купленным билетам» и пойти скакать на узкий промежуток между сценой и первым рядом. Причем с той стороны, где не было «высоких гостей». Серьезные дядьки из исполкома или откуда ещё они там пришли, привели с собой специально обученных крепких юношей, которые отогнали меломанов со своей половины.

Я снова нырнул под занавес, волоча Наташу за собой. Хорошо, когда твой напарник тебе доверяет. Она ни о чем не спрашивала и не сопротивлялась.

— Наташ, мне нужно, чтобы ты подменила меня на сцене, — сказал я. — Нужно объявить «Пинкертонов».

Я качнул головой в сторону музыкантов, корчащих недовольно независимые рожи. Им не было слышно, о чем мы с Наташей говорим. Но, кажется, перестановка в концерте им тоже не нравилась. Вообще-то по первоначальному плану они шли закрывающими. А финал концерта — это куда более топовая позиция, чем шестые по счету.

— Нет проблем, — кивнула Наташа и гордо выпрямила спину. Потом деловито поинтересовалась. — Материться же нельзя, да? Тогда можно я их хотя бы земляными червяками назову?

— Обожаю тебя, — ухмыльнулся я, сжал ее плечо, кивнул Свете и снова выскочил в зал сквозь кулисы.

В зрительном зале «ангелочков» точно не было. Я промчался вдоль рядов к выходу, надеясь, что они не успели уехать. Хрен знает, что там такое случилось, но дело явно не обошлось без Банкина. Технически, конечно, мог возникнуть другой какой-нибудь форс-мажор. Ну, там, разбитый нос Астарота таил в себе тяжёлые внутренние повреждения, и понадобилось срочно везти его по скорой в какую-нибудь больницу, но это было маловероятно. В разозленного Банкина, возжелавшего мелочно нассать мне в тапки, я верил больше.

В пустом фойе скучала одинокая билетерша. Сидела на стуле и вязала. И буфетчик расставлял стаканы на поднос ещё. В три прыжка преодолев просторное фойе, я остановился рядом с билетершей.

— Сударыня, вопрос жизни и смерти! — воскликнул я, почти молитвенно сложив руки. — Музыканты не выходили сегодня?

— «Парк культуры» уже давно уехали, — не поднимая глаз, ответила она.

— А другие? — я присел перед ней на корточки и заглянул ей в лицо.

— Ещё какие-то ребятишки только что выносили инструменты, — сказала она. — Вон машина, ещё не уехала, кажись.

Я прильнул к стеклянной двери, чтобы разглядеть, что происходит на парковке. Буханка Гены была ещё там. Как раз кто-то последним в нее забирался, кажется, Кирюха. Я рванул дверь и выскочил на улицу. Ледяной ветер швырнул в лицо горсть снежной крупы, но одеваться было категорически некогда.

— Стоять! — заорал я, длинными прыжками пересекая парковку. Скользко было, трындец! Ясен пень, никто тут ничего не чистил, асфальт был покрыт толстым слоем укатанного до плотности бетона снега. А ботинки, в которые я переобулся для выступления, были, прямо скажем, не зимней резиной.

Я успел.

Правда для этого пришлось почти броситься под колеса.

— Что за дела⁈ — рыкнул я, распахнув переднюю дверь. — Куда это вы намылились?

— Что значит, куда? — хмуро отозвался Астарот. — Нам ведь Банкин сказал, что мы по времени не помещается, так что…

— Ссскотина, — прошипел я. — Выгружайтесь обратно.

— В смысле? — радостно подскочил Бельфегор. — Он передумал, да?

— Но мы же грим уже смыли… — растерянно проговорил Макс, касаясь кончиками пальцев синяка на скуле.

— Заново накраситесь, не маленькие, — фыркнул я. — Давайте я помогу дотащить шмотки. Да пошевеливайтесь вы, а то там Наташа сейчас, я чувствую, наговорит… интересного.

Два раза повторять не пришлось. «Ангелочки» сорвались со своих мест и принялись вытаскивать свою амуницию из машины.

— Ты представляешь, он, такой, подходит, лицо озабоченное… — торопливо задыхаясь, болтал Бельфегор', ворочая здоровенный гроб своего поливокса.

— Он прямо так просил, так извинялся… — бубнил Бегемот.

— Мол, понимаете, ребята, нам внезапно сверху спустили директиву, по которой мы должны концерт на сорок минут раньше закончить, — сказа Астарот. — Мол, все выступления сократили как минимум на одну песню у группы, а нас и ещё каких-то ребят пришлось вообще вычеркнуть, потому что…

— Типа жребий бросали, чтобы никому не обидно было, — произнес Кирилл, обнимая фирменный кофр гитары. И такое в его глазах благоговение. Мне сложно понять, но для Кирюхи гитара, которую ему на выступление дал Макс, что-то сродни… Блин, даже не знаю! Священной коровы для индуса? Хм. Можно подумать, что я когда-то видел индуса, с таким взглядом обнимающего корову. Я мысленно поклялся, что обязательно куплю Кирюхе такой вот фендер-стратокастер. Обязательно!

Нагруженной гурьбой мы вернулись обратно в фойе.

— Так я не понял, там что-то поменялось? — спросил Астарот, как только мы оказались в тепле. — Или как-то расписание перекроили?

— Марш в гримёрку! — сказал я, подтолкнув Астарота в спину для придания ускорения. — Приводите себя в порядок. И чтобы НИКУДА больше не уходить, кто бы вам что в уши не ссал, ясно?

Я хлопнул Бельфегора по плечу, кивнул остальным, убедившись, что до них дошло, что я им только что сказал, и двинул обратно в зал. Через зрительский вход, так было короче.

Как только я открыл дверь, зал разразился громовым хохотом. Нет, это они