Шрифт:
Закладка:
Прячу заветный бланк в карман. И пусть я не ведаю, что день грядущий мне готовит, в душе поют фанфары…
………………………………….
— Поезд Баку-Минводы отправляется с третьего пути, — голос диктора гулко разносится по полупустому перрону.
Сентябрь — неурочное время для путешествий, и купе общего вагона заполнено меньше, чем наполовину. Мы с Погосом вольготно устраиваемся на третьих полках, подложив рюкзаки под голову.
Ничего, что нет матрасов. Главное — можно, лёжа, прокантоваться ночь, а там…
Прохладное утро в Минводах. Очередь у кассы автовокзала. Билеты до Теберды…
Пялимся по сторонам. Импрессионизм в чистом виде. Мартирос Сарьян. перемешанный с Рокуэллом Кентом, пёстрый пейзаж с отчётливым южным гортанным акцентом.
Теберда. Экзотика на фоне снежных вершин, но озираться некогда. Бортовой газик до "Алибека" вот-вот тронется в путь…
……………………………….
Сначала несколько пояснений.
"Алибек" и Теберда — альпинистский лагерь и город в Карачаево-Черкессии, Западный Кавказ.
Белалакая — вершина Большого Кавказа, 3861 м.
Карабин — пружинная застёжка для страховочной верёвки.
Акья — носилки-волокуши.
Ну как, просветились?.. Тогда, погнали…
Светлой памяти не вернувшихся с маршрута
"Алибек" вскарабкался на двухкилометровую верхотуру, и там обустроился: возвёл однокомнатные коттеджи-апартаменты для инструкторов, распланировал жилой массив из брезентовых армейских палаток для участников. Зелёные шатры, высокие и просторные, подравнялись у кромки главной лагерной площадки…
В качестве вишенки на торте — самый высокогорный в Европе бассейн на зависть франциям и швейцариям плещет под горним небом голубой ледниковой водой. На отшлифованных временем и прикосновениями бортиках в свободные часы подставляются под солнечные лучи белокожие участницы, и проходящие мимо загорелые и мужественные инструктора бросают на них неравнодушные взгляды.
В сентябре месяце в горах затишье. Сложные маршруты закрыты, а в отделениях — сплошь значкисты, лелеющие почти несбыточное по осени — набрать зачётных вершин.
…………………….
Дорога из Теберды, прорезала серпантином крутые склоны предгорий Большого Кавказа. Старенький грузовичок, нещадно тарахтя и выплёвывая из утомлённых недр своих клубы гари, старательно укачивал на многочисленных ухабах пассажиров, угнездившихся на прибортовых скамейках, без конца перетряхивал груду рюкзаков, лежащих на дне кузова у ног хозяев.
А вокруг такие красоты. Глядеть — не наглядеться. Эх, кабы ещё и не трясло… Но…
Не доехав до лагеря, рыдван остановился. Шофёр вылез из кабины:
— "Слезайте, граждане. Приехали. Конец" — и нам пришлось спешиться и продолжить путь на своих двоих. А грузовик чихнул, зарычал и укатил в лагерь. Благо, рюкзаки увёз.
Через час хода налегке по каменным ступеням горной тропы среди высоких остроконечных елей возник альплагерь.
Разместились по палаткам… Выползли наружу… Осмотрелись…
Хмурые лица, отрывистые разговоры. Что-то происходило…
И вот утреннее построение. Начуч немногословен:
— Над Белалакаёй — красная ракета. Группа москвичей попала в непогоду, и потерпела аварию. Двое пострадавших. На месте работают спасатели. Нужна помощь. Добровольцы?
Вот так, совершенно необычно отобранная группа, минуя обязательный-преобязательный для участников медосмотр, отправилась прямиком на склад за снаряжением, затребованными продуктами и железом, и чуть не бегом, пустилась, сопровождаемая инструктором, по крутой горной тропе в направлении Медвежьей Поляны.
Для справки, Медвежья Поляна это давным-давно освоенная стартовая площадка для выходящих на маршруты групп. На "медвежке" перед выходом участники переупаковывают рюкзаки, там последняя тёплая ночёвка на траве.
А дальше?.. Дальше каменные загривки морен, снег, льды…
Сегодня всё по-другому. Нет мирной суеты, не слышно шуток и смеха. Инструктор, чуть пришли, сразу собрался вверх. Последние указания. Группе — переночевать и ждать команды сверху, а нашей с третьеразрядником Володей Погосовым связке рано утром выйти на маршрут.
………………………..
Утро следующего дня. Ранний подъём и выход. Тяжелый путь к стене Белалакаи. Пот и сорванное дыханье. Сказывается отсутствие акклиматизации в разреженной атмосфере высокогорья. Наконец — стена… Вверх уходит веревка навешенных спасателями перил.
Щёлкнули карабины.
Вова идёт первым. Я с разрывом с десяток метров — за ним. Пот заливает глаза. Рюкзаки оттягивают плечи. А скалы не шуточные. Базальты Белалакаи не паркетный салон для светских раутов.
Метр за метром мы все дальше от подножья. Вниз лучше не смотреть. Это потом, походив по маршрутам, немного привыкаешь к высоте. А пока…
Сначала мы услышали голоса наверху. И вот она — полочка, по которой прохаживается начспас района.
Володя уже преодолел последние метры и сидит, свесив ноги.
Я лезу оставшиеся метры. Тяжело.
— Михал Михалыч, — это я к начспасу, — можно я отстегнусь от перил и пройду правее? Там, вроде поположе. Устал…
Начспас отмахнулся: — Отстёгивайся…
И продолжил свой променад.
Погос вытаращил глаза:
— Тёма, не отстёгивайся…
А я уже уходил вправо от перил, и через мгновенье пристроился рядом с ним. И глянул вниз… За перегибом скалы разверзлась пустота. Под ней, где-то там, метров на триста ниже, проблескивало солнечными зайчиками ледниковое плато.
Ах, какой же узенькой вдруг стала наша полочка…
И я инстинктивно сдвинулся поглубже, подальше от пустоты и ледника. И неловко навалился на сидящего парня в пуховике. И услышал стон.
…………………….
Меня прицепили к концу тонюсенького стального троса, намотанного бухтой на катушку, на закорки усадили того самого парня, который стонал на полочке, и дюжий спасатель в красивой пуховке скомандовал, давай, мол, двигайся на край скалы, и вытягивай весом трос.
— Ни фига себе, турпоходик!
И я выпросил разрешение двигаться к пропасти на четвереньках. Вроде бы, не так страшно.
— Ну, что же, валяй, коли силов хватит, — осклабилась красивая пуховка.
Я смог. Мы повисли над пропастью. Какая-то сила покручивала трос, и перед глазами проплывала картина сначала стены, а потом она плавно перетекала в завораживающую панораму Кавказа с вершинами на горизонте, а потом снова наплывала стена…
Медленно-медленно, лёгкими толчками, мы продвигались вниз, пока не достигли скальной площадки, где нас уже ожидали спасатели из "Красной Звездочки". Сноровистые, они бережно сняли с меня мычащего от боли раненого, уложили его на носилки. Тут же вкололи что-то, а параллельно в раскрытый рот из тюбика (впервые видел такое чудо!) выдавили шоколадную гусеницу.
Дальнейшего я не увидел, ибо пришлось снова карабкаться вверх.
А Вова к этому времени успел побывать на полке, которая стала последним приютом второго в пострадавшей связке.
Его звали Борис В. Сейчас он, плотно упакованный, лежал в алюминиевой акье. Четвёрка альпинистов, впряжённых в скорбную ношу, изготовилась. Вперёд уже выбежали разведчики, призванные торить путь. Вот ведущая пара вышла на лёд, а следом на натянутых постромках застучала по льду акья, и наконец арьергард, слегка натянув верёвки, сдерживая бег, выскочил на покатую поверхность ледника. Транспортировка началась.
Разведчики далеко впереди. Вот один из них предупреждающе вскинул руку: трещина!
Не мешкая, нашли удобное для перехода сужение,
