Когда до ближайшего столбика осталось метров пятнадцать, часовые опять протрубили «Алярм!» и добыча сныкалась в норах. От злости я только зубами скрипнул, а потом прополз метров пять и начал усиленно косить под камень.

Думаете, легко было? А фиг вам, называется. Тот, кто меня сюда закинул, на ровном месте сложность миссии повысил – из-за облачка солнышко выглянуло и давай лучиками тепла направо и налево разбрасываться. Час, не меньше, я, обливаясь потом и страдая от полчищ насекомых, забравшихся ко мне под одежду, проявлял чудеса выдержки.

Байбаки сдались первыми.

Сначала один, потом второй высунули головы из нор, осмотрелись и опять сныкались. Минут через пять была вторая попытка. Потом третья, четвёртая и вуаля, часовые на местах, а с десяток зверьков нырнули в высокую траву в поисках пищи.

Проползти мне удалось метра два. Долбанные часовые опять подняли шухер а я, приблизившись к цели ещё на пару метров, снова играю увлекательную роль камня.

На охоту я вышел в районе обеда. Сейчас, по моим прикидкам, было уже часов пять-шесть вечера, а я всё ещё не ел.

Желудок уже ревел, мочевой пузырь разрывался от давления, тело зудело от укусов насекомых, а я лежал, превозмогал и ждал.

И когда я уже отчаялся, буквально в метре от моего носа возникла морда байбака.

Я глазам своим не поверил. Даже дыхание задержал!

Куст ли сработал или этот сурок дураком и на всю голову числился – шут его знает. Да и не до тонкостей мне было, добыча начала дербанить мою маскировку!

Я напрягся, сосредоточился и …

И пока байбак обгладывал мой куст, я с максимальной осторожностью подтянул дрын поближе, сгруппировался, копируя котяру, готового в любой момент броситься на пташку, клюющую зернышки.

Сурок что-то чухнул – застыл, в непонятках пялясь на куст, фыркнул и попятился в сторону норы.

И тут я рискнул.

Метать свою пародию на копье не стал. С меткостью и силой у меня совсем плохо было, да и наконечник, скорее всего, просто поцарапал бы сурка. Действовал скорее по наитию – взмахнул дрыном над головой и со всей дури зарядил по удаляющейся тушке.

За секунду до, байбак почуял неладное. Привстал на задние лапы. Тут то ему в репу и прилетело.

Тушка после контакта резво так подпрыгнула, в полёте вытянулась в струну и рухнула наземь. Тонкая струйка крови текла из разбитой головы. А я стоял и не верил своим глазам. И никаких тебе всплывающих окон перед глазами с сообщениями о выполнении миссии или повышения уровня.

Ничего!

И только спустя три долгих удара сердца до меня дошло, что я только что по настоящему, взаправду, лишил жизни невинное животное. Нет, я не потерял сознание, но был на грани.

И это было точно не от голода.

Меня трясло. До этого, максимум, кого я убивал, были комары да тараканы. А тут животное. Нет, я своими глазами видел, как забивают барашка. Поехал ещё в студенчестве на свежайшие первомайские шашлыки к однокурснику в деревню. Я же не знал, что когда мы с корешем зашли во двор, «шашлык» ещё травку будет щипать.

Немного неприятно было, но принял как само собой разумеющееся. Тогда, со стороны, мне казалось, что это легко, ножичком по горлу и всё. А на самом деле…

Голод оказался сильнее эмоций.

Флешбеки кончились, тушка затихла, а я сидел и ломал голову над извечным вопросом – что делать дальше?

Воспоминания о барашке отозвались в желудке новым спазмом. Да и если честно, на пользу они пошли. Вспомнил я, как товарищ разделывал тушу, попутно вещая, что подобным образом всякое животное свежуется.

А значит, будем повторять.

Взял добычу за заднюю лапу, копье прихватил и потопал к ручью. Благо тут недалеко было.

А дальше всё по воспоминаниям – нашёл неподалеку от кострища, где дрын обрабатывал, дерево подходящее, вынул шнурки из кроссовок, подвесил на них тушку за задние лапы и отправился опять камни острые искать.

Ножа то не было.

Зато через пять минут поисков у меня целых три каменных рубила было.

Первые неловкие попытки разрезать шкуру ничего кроме отвращения не вызывали. А потом дело заспорилось. Только страх, что байбак оживёт и тяпнет меня за причинное место, которое хоть и скрытое джинсами, а на уровне его морды было, до последнего жил во мне.

Делать я всё старался аккуратно, а получалось абы как. Вроде, чего сложного – подрезай, да вниз тяни. Ога, то тут не так, то там не эдак. Жрать ещё охота!

С горем пополам стащил шкурку до передних лап и на этом остановился. Дальше мучиться смысла не было. Что делать со шкуркой, тем более с многочисленными прорезами, я не знал. Значит выкидываем.

Пока.

– А как руку набьём, так придумаем. Открою бизнес, буду шапки модные шить, а потом и шубы, – грезил я, перепиливая камнем байбачью шею.

С внутренностями попроще оказалось. На брюхе мышцы легче поддались, да и рука уже набитая была. Разделку закончил, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Дрова для костра собирал в сумерках.

Есть хотелось неимоверно! Но я держался, стараясь сохранить облик культурного человека. Костёр разложил на краю полянки, где вчера вечером земляникой ужинал.

Удобной она мне показалась.

Десять на тринадцать