— Насколько я помню, у Вас были большие планы на барона.

— Огромные, — вздохнув, произнёс Эджертон. — Он должен был заменить на имперском престоле Вильгельма Пятого. Разумеется, не без нашей помощи. Карингтон убедил фон Лангермана, что тот достоин стать новым императором. Но поляки всё испортили. Не страна, а проходной двор. Партизаны, разбойники — кого там только нет. И фон Лангерман тоже хорош — попёрся инспектировать воинские части. Самое удачное время выбрал. Идиот.

— А Вы уверены, что его убили именно поляки?

— А кто же ещё?

— Русские.

— Для них провести такую операцию сейчас было бы слишком сложно, да и какой смысл? Какая им от этого выгода?

— А кому, по-вашему, это может быть выгодно? — спросила королева.

— Только Вильгельму, — ответил Эджертон. — Он давно хотел включить Польшу в состав Империи, и теперь получил повод это сделать.

— Тогда, может, он и стоит за убийством барона?

— Вильгельм не мог на такое пойти. Его расположение к фон Лангерману известно всем. Он простил барону провал важнейшего многолетнего проекта, на который Империя потратила уйму денег.

— Возможно, не простил.

— Нет, Ваше Величество, я давно и хорошо знаю Вильгельма — если он к кому-то привязался, это навсегда. Это действительно поляки, и меня это нисколько не удивляет. Но смею Вас заверить, мы и без европейских союзников собрали сильную коалицию. Точнее, почти собрали.

— Почти?

— Китайцы выставили ряд условий, основное — хотят вернуть Восточный Туркестан. Но Карингтон всё уладит в ближайшее время — кагану Кариму придётся поделиться территориями. Хотя он пока об этом не знает. И главное, Ваше Величество — мы заручились поддержкой Ацтлана. Хосе Второй с тысячей лучших своих магов лично готов принять участие в уничтожении русской армии. Граничащие с Россией Турция и Иран готовы подключиться, если поймут, что русские точно проиграют.

— Звучит неплохо, — не скрывая удовольствия, произнесла королева. — Когда планируете начать кампанию?

— Дату пока не согласовали. Но, скорее всего, в начале следующего года. Начнём с локальной войны между Каганатом и Россией. А когда русские стянут все свои силы в Среднюю Азию, Китай зайдёт на Дальний Восток, а Хосе Второй выдвинется на Новгород.

— Даже так?

— Это его основное условие. Ему не нужна Россия, её богатства и территория. Он хочет разрушить и сжечь столицу. И принести в жертву её жителей. Вы же знаете, что он, мягко говоря, со странностями.

— Я очень надеюсь, милорд, что в этот раз Ваш план сработает, — сказала королева.

— Обязательно сработает! — гордо заявил премьер-министр. — Большая игра продолжается уже более трёхсот лет, но только сейчас она подошла к своей кульминации. Мы покончим с Россией. В этот раз полностью и навсегда! И ничто не остановит нас после этого на пути к тотальному мировому господству: ни Священная Римская империя, ни Ацтлан, ни кто бы то ни было ещё. Британия будет править всем миром, Ваше Величество!

«А Британией будет править король Гарольд Третий», — добавил Эджертон уже про себя.

*****

Мы с бабушкой молча вышли из портала; не проронив ни слова, покинули башню, и лишь на улице она сказала:

— Пойдём прогуляемся по саду.

Я молча кивнул, и мы направились в сад. Там княгиня Белозерская минут пять наблюдала, как павлин пытается взобраться на корягу и удобно на ней устроиться. Но я понимал, что пришли мы сюда явно не на павлина смотреть. Бабушка хотела мне что-то сказать, но, судя по всему, не могла подобрать нужных слов. И это было странно — за словом она никогда в карман не лезла.

— Я чувствую, что ты принял решение и не собираешься его менять, — наконец произнесла бабушка, тяжело вздохнув. — И я понимаю, почему ты это сделал. Как одна из первых новых одарённых, в своё время отдавшая много сил для того, чтобы на Земле после возвращения магии восстановился относительный мир, я должна тебя поддержать. Но как твоя бабушка, я не хочу, чтобы ты так сильно рисковал. Я боюсь тебя потерять. Это слишком опасно, мой мальчик. Прогулка в Лондон по сравнению с этим… действительно была простой прогулкой.

— Но я должен, — сказал я.

— Ты никому ничего не должен.

— Нет, должен. Я забрал шапку Мономаха, и неважно, что это вышло случайно. Главное — забрал и тем самым лишил Александра Петровича возможности использовать этот Великий артефакт и выступить против Хосе. А коль так, то я должен выступить сам! Почему Вы меня не понимаете?

— Да понимаю я тебя, — вздохнула бабушка, присаживаясь на лавку. — Но ещё я понимаю, что у тебя нет шансов.

— Но у меня есть два Великих артефакта!

— Один. Ты не умеешь использовать шапку.

— Я научусь. У меня достаточно времени.

— Это тебе не езду на велосипеде освоить. Это Великий артефакт. Он тебя один раз чуть не убил. Ты-то был в отключке и не знаешь, как мы с Тойво тебя откачивали. И еле откачали. А в Испании нас рядом не будет. И не потому, что мы туда не поедем. Мы поедем, но рядом быть не сможем.

— Это как-то связано с правилами поединка?

— На войне, мой мальчик, нет никаких правил. Просто у зеркала Монтесумы есть особое свойство — оно может менять реальность и искажать пространство. Как только Хосе активирует это свойство своего артефакта, вы с ним переместитесь на другую грань реальности и останетесь там вдвоём.

— Это что-то типа ухода в сдвиг? — уточнил я.

— Типа того, — ответила бабушка. — Но с одним существенным отличием — когда зеркало искажает реальность, от этого нет защиты. Вообще никакой. Ни амулеты, ни полная блокировка магии не помогут. Вы перейдёте на другую грань реальности и будете там драться один на один. И никто тебе не сможет помочь: ни я, ни Романов, ни даже Вилли, если бы вдруг захотел.

Бабушка сделала паузу, чтобы я всё осознал, и добавила:

— Из этого поединка ты или выйдешь победителем, или не выйдешь вообще. Ничья для тебя не предусмотрена. В отличие от Хосе, который в случае чего может вывернуть пространство другой гранью и благополучно исчезнуть, избежав гибели. Это, кстати, нужно учитывать. У тебя не получится медленно, но верно добить Хосе. Только неожиданный критический смертельный удар может принести тебе победу. Удар, после которого Хосе просто не успеет изменить пространство и даст тебе драгоценные секунды, чтобы ты его добил. Понимаешь, насколько это трудно?

— Понимаю. Очень трудно.

— Практически невозможно. Собственно, поэтому Вилли и не хочет сам связываться с Хосе.

— Боится проиграть?

— Не хочет рисковать. И я его понимаю.

— Но мне придётся. И поэтому надо попробовать