Такой угрозы Карим не ожидал, он осёкся и удивлённо уставился на невестку, та тем временем успокоилась и сказала:

— Я тебе сейчас скажу, чем закончится твоя затея. Гаухар родит тебе сына, а как только ему исполнится лет пять, а то и раньше, ты упадёшь с лошади и сломаешь себе шею. И каганом объявят твоего сына, а его дед Сырлыбай будет править. И вся власть в каганате перейдёт к роду Сырлыбая. Но мне по большому счёту на это плевать. А не плевать мне на другое — если вдруг Айсулу тоже родит тебе сына, то Сырлыбай его убьёт! Он сделает это, чтобы у сына Гаухар не было конкурентов в будущей борьбе за престол. Поэтому Айсулу за тебя не выйдет!

Карим побелел, затем покраснел, вытаращил от злости глаза и прошипел:

— Выйдет! Ещё как выйдет! И ты не посмеешь ей помешать! А теперь пошла вон! И благодари Абылая, что в память о нём, я прощаю тебе сегодняшнюю дерзость.

Дана метнула на Карима ненавидящий взгляд, в её глазах зажглись огоньки синего пламени, ладони покрылись холодным огнём, но она смогла подавить в себе ярость, успокоилась и сказала уже нормальным тоном:

— Карим, я прошу тебя, не делай этого. Ради памяти Абылая не губи Айсулу.

— Мы поговорим об этом в другой раз, — ответил Карим, который тоже уже успел успокоиться. — Сегодня мы оба оказались не готовы к такому разговору. Не стоило нам так горячиться. Просто обдумай моё предложение. Я даю вам с Айсулу месяц.

— Хорошо, мы подумаем. И ты прав, горячиться не стоило, — сказала Дана, слегка преклонила голову и покинула юрту.

Глава 5

С окружающей реальностью творилось что-то странное — она искажалась. Вроде вокруг меня был привычный лес, а вроде и нет — он давил на меня, словно ужимая пространство, закрывая меня в какую-то огромную невидимую коробку, размеры которой уменьшались с каждой секундой. Воздух искрил, будто его пронизывали тысячи мощных электрических разрядов; земля у меня под ногами ходила ходуном, вызывая ощущение, что это не лесная земля вовсе, а какой-то неустойчивый пол, который вот-вот разрушится, и я улечу вниз.

Но я держался. Стоял на ногах, обеими руками схватившись за рукоять своего меча, наложив на себя все известные мне защитные заклятия, собравшись духом и мобилизовав все свои внутренние резервы. Однако было непросто.

Бабушка стояла напротив и, усмехаясь, смотрела на меня — словно ждала, когда у меня кончатся силы, и я рухну на землю. Но я держался. Тогда княгиня Белозерская сделала едва уловимое движение правой рукой, и откуда-то сверху на меня обрушилась огненная лавина.

Я успел поднять меч, он встал на пути огня и выступил в роли эдакого волнореза — лавина разделилась надвое и обошла меня, выжигая поляну, на которой я стоял. Но не успел я выдохнуть, как бабушка отправила такую же лавину прямо на меня. Не то чтобы я запаниковал, но огонь сверху всё ещё низвергался, а второго меча у меня не было.

Надо было что-то срочно делать — как-то сохранить защитный барьер, который создал меч сверху, а сам клинок направить уже перед собой. В принципе я уже давно научился чувствовать свой меч и часто прямо ощущал те невидимые преграды для вражеских атак, что он создавал. Ощущал, но никогда не пытался их удержать или усилить. Похоже, пришло время попробовать.

Я поднял левую руку и попытался «нащупать» созданный клинком волнорез, а когда у меня это получилось, все свои силы направил на то, чтобы его удержать. Меч же выставил перед собой. Всё это я провернул невероятно быстро и успел до того, как несущаяся прямо на меня огненная лавина достигла того места, где я стоял.

Сработало! Я отражал атаку сразу с двух сторон. Точнее, с одной отражал меч, а вот со второй — уже непосредственно я. Правда, что делать, если бабушка решит атаковать с третьей стороны, я не знал — оставалось надеяться, что сила этих огненных потоков держится лишь на энергии, исходящей от бабушкиных рук. А так как третьей руки у княгини Белозерской не имелось, был шанс избежать третьей лавины.

Впрочем, мне хватало и двух. С каждой секундой силы мои таяли. Если удерживать в руке меч я мог ещё долго, то держать над собой защитный барьер становилось всё труднее и труднее. Видимо, бабушка это заметила — она резко взмахнула руками, и огненные лавины тут же иссякли. Княгиня Белозерская вытянула перед собой руки и скрестила их — это означало, что тренировка окончена.

Лес сразу стал самим собой, воздух наполнился осенней прохладой, разве что выжженная земля вокруг меня напоминала о недавнем поединке. Я выдохнул и сел прямо на пепел — не было сил идти до ближайшей травки.

— Неплохо, — сказала бабушка, подойдя ко мне. — Очень даже неплохо.

— Но Вы ведь атаковали не во всю силу, — ответил я. — Это было заметно.

— И как же ты это заметил?

— Когда атакуют по-настоящему, не улыбаются.

— Пойми, мой мальчик, моя задача — тебя натренировать, а не победить. Какой смысл мне атаковать во всю силу, если ты пока к этому не готов?

— Так-то оно так, — согласился я. — Но Хосе сдерживаться не будет. К тому же он обладатель Великого артефакта, а значит, и силы у него больше будет.

— Ты говори, да не заговаривайся, — недовольно пробурчала бабушка. — Это у зеркала Монтесумы много силы, а Хосе твоего, если он без зеркала будет, я в бараний рог скручу, заморожу и положу на полочку в подвал. Рядом с бароном Бойе.

— Да какая разница, с зеркалом или без зеркала? Главное — Хосе будет атаковать меня с большей силой, чем Вы сейчас.

— А ты будешь атаковать его! Не забывай, что мы сейчас в основном тренируем твою защиту, соответственно, я полна сил. Если бы ты меня атаковал, я тратила бы половину своей энергии на защиту и не смогла так сконцентрироваться на нападении. И мне точно было бы не до улыбок, — сказала бабушка. — И ещё не забывай, что основная задача твоего меча — именно атаковать! Это он умеет лучше всего. Поэтому мы и пытаемся в первую очередь изучать его возможности по защите. А уж атаковать с ним будет намного проще.

— Очень на это надеюсь.

— И учитывая эту особенность меча, тебе во время поединка надо будет изловчиться и сразу же завладеть инициативой. Тогда бой пойдёт по твоему сценарию, и тебе будет намного легче, чем если