…Минут через пять после перевода последней суммы в капитанскую рубку вошёл Айзек. Он встал на пороге, шумно втянул воздух — и растерянно замигал, глядя на Гедимина.

— Атомщик? Это ты что-то делаешь с нашим резервом?

Кенен криво ухмыльнулся.

— Атомщик решил помочь одному бедному «копу». Не бойся, Айси, это его деньги. Его доля, как он сказал. Теперь Джеду не на что купить себе бургер… а впрочем, он и так их не покупал.

Гедимин покосился на Кенена, но промолчал.

— А, — протянул Айзек, недоверчиво глядя на сарматов. — Атомщик изъял свою долю…

— И немного залез в наши… — начал было Кенен, но тут же замолчал и шарахнулся в сторону — согнутые пальцы Гедимина лишь слегка зацепили его бок. — Джед! Ну нельзя же так волноваться из-за макаки! Не бойся, я дам тебе на расходы, даже если это будут мои последние центы!

Айзек покачал головой.

— Не слушай его, атомщик, — посоветовал он. — Не знаю, что там за макака, но в резерве ещё много твоих денег. Я-то знаю, что откуда пришло.

Он прищурился на Кенена. Тот возвёл глаза к потолку.

— Я молчу, — вздохнул он. — Делайте что хотите. Я всего лишь командир этого маленького гетто…

Он долго ещё жаловался, но Гедимин уже его не слушал. В секретном цеху простаивала дробилка, очереди на выгрузку ждала последняя тонна урано-ирренциевой смеси, — пора было заняться делом.

22 сентября 26 года. Галактика Вендана, крейсер «Феникс» — Луна, кратер Пири, город Кларк

— Взорвался… — Линкен с тяжёлым вздохом поднёс руку к шлему и тут же с досадой её отдёрнул. — А ты сдержанный, атомщик. Как всегда. Я бы за такое убил.

Кенен возмущённо фыркнул, но от Линкена отодвинулся и на Гедимина покосился с опаской.

— А что я сделал, Лиск⁈ Осмелился проверить ваш реактор на безопасность? Мы ведь именно на это упираем в наших планах, нет? Или надо было отдать его макакам, чтобы рвануло уже у них?

Они снова сидели в капитанской рубке «Феникса»; вокруг, за бортом, было межзвёздное пространство, равноудалённое от любой системы, откуда мог бы прилететь вражеский крейсер. Гедимин смотрел на Линкена, тяжёлыми шагами измеряющего расстояние от переборки до переборки, и прислушивался к гулу корабельных систем. «Феникс», несмотря на постоянные стычки и многочисленные повреждения, ещё держался, — проломы в переборках латали, броню наращивали, расстабилизированные твэлы пускали на переработку. Гедимин смотрел на тёмные мониторы и задумчиво щурился.

— Значит, взорвался… — повторил Линкен, поворачиваясь к ремонтнику. — И… ты соберёшь новый?

Гедимин кивнул.

— И он взрываться не будет? — спросил Линкен, подойдя к сармату вплотную и заглянув ему в глаза. — Не будет таких аварий?

Сармат пожал плечами.

— Я вообще не понимаю, что с ним, — нехотя признался он. — И какая ему разница, кто за пультом… Тут только одно — усиленные экраны. Может, разнести по отдельным зданиям. Никакого контакта с активной зоной.

Линкен недоверчиво хмыкнул.

— Он же правится вручную, атомщик. Сам говорил — автоматика там не выживает. Нужно лезть внутрь.

Гедимин поморщился.

— Ни одна макака не полезет в реактор. Надо сделать, чтобы он управлялся снаружи. Полностью, как урановые реакторы землян. Из них не лезет никакая тварь со своими мозгами и своим мнением. Её не должно там быть, ясно⁈

Линкен положил руку ему на плечо.

— Тихо, атомщик. Маккензи просто загонял тебя, вот и всё. Испортил твою работу, свалил на тебя всё, что мог… Тебе надо спать каждую ночь, тогда всё прояснится. И с тварью, и с управлением.

Кенен насмешливо хмыкнул.

— Что ты смотришь на меня, Лиск⁈ Что я «свалил» на Джеда? Его же собственные реакторы? Мне без них жилось бы куда лучше! Я, между прочим, рискую жизнями четырёхсот сарматов, покрывая вас!

Линкен перевёл на него тяжёлый взгляд, и Маккензи, резко замолчав, подался в сторону. Гедимин вслушивался в отдалённый гул двух тридцатитонных роторов. «Я одного не понимаю,» -всплыла грустная мысль. «Почему мне кажется, что ротор должен быть снаружи?»

Громкое фырканье Линкена прервало его размышления, и сармат, едва заметно вздрогнув, поднял взгляд на взрывника. Тот пока не собирался убивать Кенена, но от его ухмылки Гедимину сразу стало не по себе.

— Так у этой макаки есть подозрения? Любой сармат в Солнечной системе всегда под подозрением. На нас всю жизнь валят всё подряд. Ваш туннель ещё не раскопали?

Кенен качнул головой.

— Я почти уверен, что о нём никто не знает. У них нет доказательств, что мы с тобой связаны, понимаешь? Но Фостер что-то подозревает. А он не дурак.

Линкен криво ухмыльнулся, поднёс руку к респиратору, сердито фыркнул и повернулся к Гедимину.

— А ведь я даже тебя под удар поставил, чтобы макаки от вас отцепились! Мне-то, думаешь, было очень приятно стрелять в тебя?

— Я не в обиде, — отозвался Гедимин. «Лучше бы ты вообще не появлялся над Кларком,» — думал он. «Глядишь, „макаки“ отцепились бы. И от нас, и от тебя.»

— Вот не хотел, но придётся, — пробормотал Линкен, виновато глядя на него. — Где там твой туннель? Справа от базы?

— Что ты там задумал? — встревоженно спросил Кенен, привстав из кресла. — Очередную глупость?

— Мне придётся обстрелять вас, — отозвался Линкен, начертив пальцем невидимую схему. Гедимин успел узнать на ней взаимное расположение сарматской базы и подземного реакторного отсека.

— Гравитронами и бронебойными ракетами, — продолжал взрывник. — Выбери сам, какая часть базы будет изрешечена, но никто из сарматов не должен погибнуть.

Гедимин почувствовал, как под рёбрами ворочается что-то холодное, и болезненно сощурился.

— А без этого никак?

— Стой, Джед, — Кенен положил руку поверх его