тыла. Визжащие лошади упали, сбросив своих всадников, и девы войны ждали, когда эти воины упадут. Они набросились на них прежде, чем те успели даже начать подниматься, и если эти воины были в доспехах, это не принесло им никакой пользы, когда их встречали двое или трое на одного. Девы войны тоже падали, но они хлынули сквозь ряды людей Кассана, как море, и неожиданность была сокрушительной.

Он вытаращил глаза, не веря своим глазам, когда весь его правый фланг погрузился в хаос и неразбериху, и даже когда он наблюдал, левый фланг Трайсу развернулся, налетев на обломки его собственного правого фланга, прорвавшись мимо их союзников из "дев войны", чтобы врезаться в заднюю часть его левого фланга.

Это было слишком для мужчин, которые уже были сбиты с толку, которые знали, что находятся далеко от дома... у которых было на один сюрприз слишком много. Сабли начали подниматься, сначала поднятыми эфесами в знак капитуляции, и как только это началось, оно распространилось как лесной пожар. Возможно, треть его оруженосцев отказалась сдаваться, твердо решив забрать с собой как можно больше своих врагов, но исход мог быть только один.

В течение одного бесконечного мгновения Кассан из Саут-Райдинга смотрел на катастрофический крах всех своих планов. Затем он повернул голову своего коня и вонзил шпоры.

***

- Стой, где стоишь! - взревел барон Теллиан, когда оруженосцы Суордшэнка начали двигаться к воротам и хаосу боя. Они остановились, глядя на него через плечо, и он свирепо посмотрел на них. - Возвращайтесь на свои позиции! Если это наши друзья там, и они победят, ну и отлично! Но это их работа; ваша работа - защищать короля!

Оруженосцы смотрели на него еще несколько секунд, а затем покорно вернулись в свои первоначальные ряды. Но как только они это сделали, гнедой скакун с глазом синего пламени промчался мимо них и летел к воротам с рыжеволосой всадницей ветра в седле.

- Лиана! - крикнул Теллиан, но Гейрфресса уже проскакала через ворота под раскатистый стук копыт.

***

Кассан повернул голову, еще раз оглядываясь через плечо. Пока не было никаких признаков преследования, но оно должно было начаться слишком скоро. Ему нужна была достаточная фора, чтобы его следы затерялись среди следов всех других беглецов, которые вскоре покинут место его разгрома. Куда он пойдет, что он будет делать после такой полной катастрофы, было больше, чем он мог рассчитать в данный момент, но первое действие было достаточно ясным: сбежать. Куда... Сквозь завесу деревьев позади него прорвалась огромная гнедая кобыла, и он проглотил сдавленное проклятие. Его боевой конь уже был на пределе, скакал изо всех сил, несмотря на опасную местность, но скакун быстро приближался, без усилий сокращая расстояние между ними, и синий огонь сверкнул из его правой глазницы. Он не знал, что это был за огонь, но каким-то образом он знал, что не сможет избежать его, что сверкающее пламя найдет его, куда бы он ни пошел, где бы он ни прятался.

Отчаяние захлестнуло его, и вместе с ним пришла всепоглощающая ярость. Все было кончено. Теллиан победил. Все, за что Кассан боролся всю свою жизнь, исчезло, отнятое человеком, которого он ненавидел больше всего на свете. И на этом скакуне, мчащемся за ним, была дочь Теллиана, любящая шлюха градани, женщина, которая никогда не училась сражаться верхом и на которой даже не было брони.

Он оскалил зубы, поворачиваясь, разворачивая своего коня и снова обнажая саблю. Возможно, он проиграл, но он мог совершить эту последнюю изысканную месть. Он мог бы свалить мертвую дочь Теллиана на землю и превратить свой триумф в пыль и пепел у себя во рту!

- Иди ко мне, сука! - закричал он и бросился ей навстречу.

Они метнулись друг к другу, и он торжествующе зарычал, когда понял, что у нее даже не было меча в руках! Ему следовало бы быть осторожным со скакуном, но на самом деле ему было безразлично, выживет он или умрет сейчас, уже все равно. Все, что имело значение, это то, что он убьет ее перед смертью, и эта дура облегчала это!

Он поскакал прямо на нее, вытянув саблю в длинном прямом выпаде, ожидая удара в запястье, когда сталь войдет в нее, а ее там не было.

Глаза Кассана начали расширяться от изумления, когда Гейрфресса рванулась вправо, невероятно быстро для чего-то такого огромного, и Лиана извилисто изогнулась в седле. Его сабля прошла мимо нее, не причинив вреда, и он все еще поворачивал голову, пытаясь понять, что произошло, когда Гейрфресса с грохотом пронеслась мимо него в противоположном направлении, а левая нога Лианы оказалась под его левой ногой и ударила с дикой силой. Внезапное давление заставило его потерять равновесие, и сабля вылетела у него из рук, когда он отчаянно вцепился в луку седла.

Было слишком поздно. Он был изумлен, уже неустойчив после выпада, который не попал в цель, а удар ногой Лианы полностью вывел его из равновесия. Он ударился о землю с силой, сокрушающей кости, вскрикнув, когда что-то треснуло в его правом плече. Острая боль пронзила его, и он неуверенно покачал головой, поднимаясь на колени. Он должен был встать на ноги, он должен был, но что-то мелькнуло у него над головой. Колено врезалось в его лопатки, как кувалда, и его левая рука бесполезно вцепилась во внезапно ставшее скользким от крови горло, когда гаррота девы войны глубоко укусила его. Он булькал, отчаянно извиваясь, и Лиана Хэйнатафресса скрестила запястья у него за головой, расправила плечи и выкрутила изо всех сил.

Последним звуком, который Кассан Эксхаммер когда-либо слышал, был хруст его собственной шеи.

Глава тридцать девятая

Варнейтус уставился в свой грамерхейн, сжав челюсти, в то время как эхо недоверия отразилось глубоко в его глазах.

Невозможно. Все шло совершенно идеально! - и этот ублюдок Теллиан все равно обернул дело против него. После всех его многолетних усилий, его планов, рисков, на которые он пошел после того, как поставил каждую деталь на место, несмотря на все препятствия и все требования его госпожи, все это было разорвано в последнюю минуту вмешательством одного жалкого мага, паршивой своры дев войны, одного младшего лорда-правителя... и единственной назойливой всадницы ветра, которую, казалось, было почти так же трудно убить, как и ее никогда не бывавшего достаточно проклятым мужа! Этого не могло случиться, и все же это произошло.

Недоверие превратилось