и не смог оценить в полной мере масштаб достижений Исаака Ньютона, выраженный в формулировках его законов движения и тяготения. С моих позиций двадцатого века всё это казалось таким простым. Лишь вечером накануне того дня, как я должен был рассказать об этом своим студентам, до меня по-настоящему дошло, каким потрясающим достижением это было для человека, который знал только то, что знал Ньютон в семнадцатом веке.

Это сильно меня задело. Это буравило моё подсознание всю ночь, а на следующее утро, когда я читал лекцию, которую обдумал накануне вечером, случилось ещё кое-что. Прямо посреди неё что-то выскочило из моего подсознания и потребовало: «А смог бы он сделать это, если бы кто-нибудь показал ему квазиматериалы, которые не подчинялись бы его законам?»

Я сразу понял, что это и был тот дополнительный ингредиент, нужный мне для написания истории о квазиматериале, которую я мог бы продать Джону Кэмпбеллу. Мне не терпелось записать эту мысль в свой карманный блокнот, пока я её не потерял, но вначале я должен был закончить лекцию. Я записал её прямо за дверью, едва закончился урок, ещё не успев вернуться в свой кабинет.

Этот случай иллюстрирует то, что довольно часто случается в писательском деле: сюжет вырастает не из одной, а из двух или более кажущихся не связанными друг с другом идей, которые сталкиваются, и искра зажигает пламя. Конечно, заметке в моём карманном блокноте было ещё далеко до полноценного сюжета. Мне нужно было решить, кем были эти персонажи со всем сопутствующим им контекстом. Я мог бы оформить сюжет как историю об альтернативной Земле, с инопланетянами или путешественниками во времени, которые показывают квазиматериалы настоящему Исааку Ньютону, разрушают его веру в свои теории и тем самым не дают сделать следующий важный шаг в развитии науки. Или я мог бы сделать это, отправив людей из будущего с визитом в мир, где местный аналог Ньютона был на грани совершения эпохальных открытий сопоставимого масштаба, и непреднамеренно создать ему такого же рода проблемы.

Я выбрал последнее — отчасти потому, что это было первое, что пришло мне в голову, а отчасти потому, что так было проще. Чтобы использовать настоящего сэра Исаака, мне пришлось бы провести масштабное исследование его жизни и эпохи, потому что читатели научной фантастики любят подлавливать писателей на ошибках в отношении реальных, поддающихся проверке фактов. Подобные истории могут быть забавными, но на тот момент у меня не было времени проводить исследования такого плана. Возможно, мне потребовался бы целый год, чтобы сделать это и получить удовлетворение; но сейчас у меня был заинтересованный редактор, и я подумал, что прошло слишком уж много времени с тех пор, как я ему что-либо продавал. Поэтому я хотел поскорее прислать ему хорошую историю, пока он не забыл, что проявлял интерес.

Если бы я перенёс всё действие в будущее и использовал инопланетный аналог Ньютона, я мог бы выдумать все события, и никто не смог бы уличить меня в противоречии историческим фактам. Всё, что мне нужно было сделать, это построить достаточно последовательный внутренне сюжет, и здесь у меня было преимущество, потому что у меня уже был набросок истории будущего, в который я включил бы другие сюжеты. Так что в качестве человеческой составляющей сюжета я направил группу культурных исследований в составе Чета и Тины Барлин в мир, где они нашли бы повод представить очень небольшое количество тщательно подобранных образцов квазиматериалов, которые многие из местных жителей могли бы некритично воспринять как «волшебство».

Но только не «Ньютон». Его могут беспокоить сомнения, о которых я упоминал выше, но у него также возникнет проблема ещё большего масштаба, особенно если он уже достаточно неплохо сформулировал свои законы и они его вполне устраивали. Местная правящая верхушка, почувствовав угрозу со стороны его новых идей, могла бы ухватиться за квазиматериалы как за доказательство того, что его теории были бессмыслицей, высмеять его и предать забвению. Барлины, осознав, что это случилось, должны были найти способ исправить последствия этого.

Из-за фундаментального характера истории, которую я хотел рассказать, мне нужны были нетипично гуманоидные инопланетяне, что в некоторые моменты облегчило мою работу. Они должны быть в достаточной степени гуманоидными, потому что я хотел, чтобы их история достаточно сильно совпадала с нашей, вплоть до того момента, когда я начал вставлять палки в колёса. Чтобы получить такой гуманоидный облик, они должны были эволюционировать на планете, похожей на Землю, с аналогичным наклоном оси и, следовательно, схожими климатическими условиями. Таким образом, я мог бы считать физический контекст в значительной степени схожим качественно с тем, к чему мы привыкли, лишь с «косметическими» изменениями, вроде иных красок осенней листвы и листопада, и домашних животных, съедобные части которых можно было собирать, словно фрукты, чтобы после этого они регенерировали, и не забивать всё животное.

Поскольку у меня уже был хороший повод использовать необычно землеподобную планету, я зашёл настолько далеко, что сделал её разумных аборигенов настолько гуманоидными, что люди могли выдавать себя за путешественников из незнакомой части той же планеты вместо того, чтобы признаться в том, что они пришли со звёзд. Это было крайне желательно для сюжетных целей, поскольку позволяло людям, оставаясь вне подозрений, осуществлять более тесное взаимодействие, чем можно было бы в ином случае. Разумеется, они не были полностью идентичны местным жителям, поэтому здесь помогло то, что местные жители привыкли наблюдать и принимать как должное множество незнакомых вещей. Местная теократия — та, под чьим покровительством работал Терек (мой «Ньютон»), приняла как основополагающий принцип идею о том, что «Великолепны и бесконечно разнообразны пути Высшего Присутствия». Поэтому вполне естественно, что им не понравилась бы теория, которая ограничивает пути Высшего Присутствия…

Кийра

В «Ньютоне…» у меня были особые причины использовать очень похожую на Землю планету с очень гуманоидными обитателями. Такие вещи вполне могут существовать вне Земли, но вам бы не захотелось, чтобы использование их в ваших произведениях вошло в привычку. Существует слишком много других возможностей, и те, кто слишком сильно похож на нас, должны быть достаточно редкими.

Кийра из книг «Грехи отцов» и «Спасательная шлюпка Земля» в достаточной степени гуманоидны, но далеко не в такой степени, как кемреклы в «Ньютоне…», — и это они пришли к нам. Как и в случае с кемреклами, на их природу отчасти наложила отпечаток та история, которую я хотел рассказать, и та роль, которую они должны были сыграть в ней по моей задумке. И, подобно «Ньютону…», эта история