Когда Фабиан ехал домой, шоссе Е6 было почти пустым, и уже через четверть часа он свернул на улицу Польшегатан и нашел свободное место совсем рядом с домом, в котором уже было выключено все освещение. Но как только он заглушил двигатель и собрался отстегнуть ремень безопасности, то почувствовал, что совсем не хочет идти домой и ложиться спать.

После визита в «Пики» внутри у него мелькало слишком много разных сцен, и он будто видел наяву, как Соня лежит, повернувшись к нему спиной, а он хочет, но не может уснуть и смотрит в потолок, изо всех сил пытаясь ни о чем не думать.

Трудно было понять, только ли по этой причине он снова повернул ключ зажигания и направился к улице Йохана Банера, где свернул налево к морю. Но, оказавшись внизу, он почувствовал себя намного лучше, как только смог опустить стекло и наполнить легкие соленым морским воздухом, который приносил ветер со стороны пролива.

Он включил радио, где играла «Love Is Stronger Than Death» группы «The The».

Он никогда не умел петь. Даже когда друзья затащили его в караоке во время его же мальчишника и он присоединился к ним на сцене, еле выдавил из себя пару слов. А сейчас он подпевал с таким чувством, что слезы текли по его щекам до самого Гиттарпа, где музыка смолкла, чтобы освободить эфирное время для поздних новостей.

— Завтра, в понедельник, в окружном суде Хельсингёра начнется процесс над четырьмя шведскими подростками из так называемой «Банды смайлов». Они обвиняются в убийстве трех бездомных в Дании. Одним из самых серьезных козырей прокурора являются видеозаписи, которые подростки сами распространяли в интернете. На них молодые люди совершают убийства, по своей жестокости сравнимые только с настоящими пытками. Тем не менее, говорят, что существует риск того, что приговор будет оправдательным. Рольф Санден, профессор права, сегодня прокомментировал это таким образом:

— Проблема в том, что они в масках и, скорее всего, будут обвинять друг друга. На самом деле этот случай не более странный, чем некоторые из недавних громких дел об изнасилованиях с участием нескольких преступников. Даже там мы видим много оправдательных приговоров, так как из-за отсутствия внешних свидетелей абсолютно невозможно было установить, кто и что делал.

Он выключил радио, притормозил и остановился у обочины в районе Свенебек, где земля была настолько ровной, что трава, казалось, уходила прямо в зеркальную воду, и, хотя он был уверен, что это не сработает, снова нашел ее номер и сделал еще одну попытку. Ему нужно было связаться с ней и услышать все, что она знала об этом деле.

Набранный вами номер больше не используется. Набранный вами номер не существует.

Он позвонил в справочную, просто чтобы получить ответ, что никаких данных о Дуне Хугор из Дании нет.

Она ушла в подполье и, очевидно, совсем не была заинтересована в том, чтобы он или кто-то другой нашел ее. Но почему? Что-то произошло? Или что-то должно было произойти? Несмотря на то, что это тревожило его все больше, он решил, как только появится возможность, добраться до Копенгагена и попытаться найти ее.

Через двадцать минут он снова свернул на Польшегатан и смог поставить машину на прежнее место. Чтобы не разбудить Соню, снял ботинки прямо на крыльце. Оказавшись внутри, скинул верхнюю одежду и, не зажигая света, направился в ванную на нижнем этаже.

Хотя прошло всего несколько часов с тех пор, как он принимал душ, и несмотря на то, что он постоянно думал об этом, он не переступил черту и не сделал ничего такого, в чем Соня или кто-то другой мог обвинить его. И все же он чувствовал себя грязным и надеялся, что продолжительный теплый душ поможет избавиться от этого ощущения.

— Где ты был так поздно?

Он обернулся и только сейчас увидел, что на диване кто-то лежит.

— Соня? Это ты? — Она ведь никогда не ложилась именно здесь, а теперь не спала и ждала, когда он вернется домой.

— Ничего страшного, если ты не хочешь отвечать, да и какое это имеет значение? Как будто я вообще имею право спрашивать.

— Я был на работе. — Он вошел в гостиную и где-то в глубине души обрадовался тому, что ей было не все равно. — Что-то случилось? — Он сел на край дивана, после чего она тут же отодвинула ноги и приподнялась.

— Нам надо поговорить.

— Соня, я знаю, что слишком рассердился на Матильду, когда вы вчера вернулись домой. Но что-то с ней не так, и, честно говоря, это меня очень беспокоит.

— На этот раз дело не в Матильде, — Соня налила чай из термоса в две чашки. — А в Теодоре. — Она протянула одну чашку. — Он и мне все рассказал, но получилась более детальная картина, чем та, которая была у тебя.

— Более детальная?

— Да, я думаю, что ему легче говорить об этих вещах именно со мной. — Она попробовала чай. — О том, как он влюбился в девушку, которая состоит в этой «Банде», и был вынужден стоять на стреме, а потом столкнулся с твоей датской коллегой, Дуней Хугор. — Она замолчала и, казалось, собиралась с силами, чтобы продолжить.

— Он даже рассказал, что угрожал ей пистолетом и пытался сбить с ног?

— Фабиан, послушай меня. То, что они делали, — просто ужасно. Совершенно отвратительно, я не нахожу слов, которые хотя бы приблизительно описали бы этот кошмар. Но в данном случае дело не в этом. — Она встретилась с ним взглядом. — Наш Теодор никогда в этом не участвовал.

— Нет? А кто же стоял на стреме и угрожал…

— Пожалуйста, просто попытайся меня выслушать. Он даже не знал об этом. Он был просто влюблен, и как только понял, чем они занимаются, попытался уйти оттуда. Проблема была в том, что они не позволили ему уйти, а заставили помогать в тот последний раз. А теперь ты хочешь заставить его явиться в полицию.