– Что значит – ваше? – не понял Атертон.

– Это самое кольцо я вручил Марджори в знак нашей помолвки. Дайте его сюда немедленно, мерзавец, если не хотите, чтобы я отделал вас прямо в кебе.

Не обращая ни малейшего внимания на тесноту и не заботясь о том, что своими действиями он может побеспокоить меня, Лессингем изо всех сил толкнул Атертона, а затем ухватил его за кисть и вырвал кольцо из его пальцев. От толчка Атертон едва не выпал из кеба на дорогу. Лишившись сокровища, Сидней окинул своего противника взглядом, в котором, как мне показалось, я уловил восхищение.

– Будь я проклят, Лессингем, а ведь в ваших жилах, как это ни удивительно, течет горячая человеческая кровь, а не какая-то рыбья, как я думал. Провалиться мне на этом месте, я готов сразиться с вами не в перчатках, а на голых кулаках, так, как положено выяснять отношения джентльменам.

Лессингем, впрочем, в эту минуту не обращал на Атертона никакого внимания. Он со встревоженным видом внимательно рассматривал кольцо, которое Сидней в самом деле деформировал своим весом.

– Да, это кольцо Марджори! – сказал он наконец. – То самое, которое я ей подарил. Должно быть, с ней что-то случилось, иначе она ни за что не бросила бы его на лестнице, а если бы уронила, то наверняка бы подняла, а не оставила там, куда оно упало.

– Вот именно! – снова заговорил Атертон. – Что же с ней могло произойти? Черт возьми, я просто ума не приложу! Когда стало ясно, что в доме или где-нибудь поблизости ее нет, я принялся ее разыскивать в других местах. Поговорил со стариком Линдоном – оказалось, что о местонахождении дочери ему ничего не известно. Выяснив это, я помчался дальше, так и оставив его стоять посреди Пэлл-Мэлл. Похоже, для него мои расспросы оказались полной неожиданностью. Он уронил шляпу в канаву и посмотрел мне вслед с таким видом, словно принял меня за сумасшедшего. Потом я отправился к Марджори домой, но ее не оказалось и там. Обратился к Доре Грэйлинг – она Марджори тоже не видела. Никто ее не видел – она словно растворилась в воздухе. Тогда я сказал себе: «Клянусь богом, Сидней, ты первостатейный идиот! Все то время, пока ты разыскиваешь Марджори, словно пропавшую овцу, она, скорее всего, по-прежнему находится в том доме приятеля Холта. Очень может быть, что в тот момент, когда ты вернулся туда, она просто пошла куда-нибудь прогуляться, а теперь вернулась и гадает, куда это ты запропастился!» В общем, я решил быстро смотаться в дом, стоящий у дороги на Фулхэм, и проверить свою догадку. Когда я представил себе, как Марджори, стоя на крыльце, озирает окрестности, не понимая, куда я подевался, а я в это самое время сную по всему городу, разыскивая ее, мне стало смешно. Тем не менее по дороге мне вдруг пришло в голову, чтобы было бы неплохо захватить с собой Чэмпнелла – как человека, которому можно смело поручить поиски иголки в стоге сена. Уф, кажется, эта кляча наконец дотащила нас до места. Так, кебмен, не уезжайте. Дожидайтесь нас. Если уедете, плату получите только тогда, когда снова окажетесь здесь, обогнув весь земной шар. Вот он, дом мага!

Глава 37. Что было скрыто под полом

Кеб стоял перед ветхой дешевой «виллой» неподалеку от недостроенного поселка, состоящего из таких же убогих жилищ. Все это место выглядело как памятник неудачной афере какого-то застройщика-спекулянта.

Атертон спрыгнул на заросшую травой щебенку, которая, наверное, символизировала тропинку.

– Что-то я не вижу, чтобы Марджори дожидалась меня на крыльце, – сказал он.

Я тоже никого нигде не заметил – передо мной находилось полуразрушенное кирпичное строение, вокруг которого не было ни души.

– Эй! – воскликнул внезапно Сидней. – А ведь входная дверь закрыта.

С этими словами он опрометью бросился к крыльцу – так быстро, что я нагнал его не без труда.

– В чем дело? – поинтересовался я.

– Дело в том, что, уходя, я оставил входную дверь открытой. Похоже, я в самом деле свалял дурака. Марджори, наверное, действительно просто выходила куда-то, а теперь вернулась. Во всяком случае, давайте будем на это надеяться.

Сидней постучал в дверь. Пока мы ждали, откроет нам кто-нибудь или нет, я спросил:

– А почему вы оставили дверь открытой, побывав здесь и не обнаружив Марджори?

– Трудно сказать. Наверное, у меня была смутная идея, что она в самом деле на время куда-то ушла – тогда она без труда смогла бы вернуться в дом во время моего отсутствия. Но, если честно, я так нервничал, что не могу с уверенностью утверждать, что у меня была для этого какая-то определенная причина.

– Я полагаю, вы точно помните, что оставили дверь открытой?

– Несомненно – жизнь свою не побоюсь на это поставить.

– А дверь была открыта, когда вы вернулись к дому после неудачной погони за Холтом?

– Да, причем нараспашку. Я прошел в дом, полагая, что Марджори дожидается меня в гостиной, и очень удивился, когда ее там не оказалось.

– А следов борьбы вы не заметили?

– Их не было. Вообще ничего. Все осталось в точности так же, как перед тем, как я покинул дом – за исключением кольца, которое я нашел на полу и которое теперь у Лессингема.

– Даже если мисс Линдон в дом и возвращалась, все говорит о том, что сейчас ее там нет.

В самом деле, стоявшая вокруг мертвая тишина свидетельствовала именно об этом. Атертон громко постучал в дверь трижды, но ничего этим не добился.

– Вероятно, для того, чтобы попасть внутрь, нам придется снова воспользоваться гостеприимным окошком с задней стороны дома.

Атертон побежал в обход строения. Мы с Лессингемом последовали за ним. Никакого заднего двора не было, не говоря уже о саде – даже забор отсутствовал, пусть хотя бы хиленький, но все же обозначающий границу участка и отделяющий его от лежащей вокруг пустоши. Кухонное окно было открыто. Я поинтересовался у Сиднея, оставлял ли он его именно в таком виде.

– Не знаю. Видимо, да.

Отвечая мне, Атертон вскарабкался на подоконник и забрался внутрь дома. Затем то же самое сделали и мы с Лессингемом. Когда мы втроем оказались внутри, Атертон во весь голос крикнул:

– Марджори! Марджори! Отзовитесь, Марджори! Это я, Сидней!

Эхо голоса Атертона разошлось по дому. Однако внутри строения по-прежнему стояла полная тишина. Сидней двинулся в сторону гостиной, но вдруг резко остановился.

– Эге! – воскликнул он. – А занавеска-то опущена!

Когда мы находились еще снаружи, я обратил внимание, что занавеска на окне в гостиной действительно была задернута.

– А когда я уходил, она была частично поднята, готов поклясться, – продолжил Атертон. – Видно, кто-то здесь побывал. Будем надеяться, что это была Марджори.

Едва войдя в гостиную, Сидней снова застыл на месте как вкопанный.

– Ну надо же! – в голосе Атертона звучало неподдельное удивление. – Куда же все подевалось? Тут же совершенно пусто – ничего не осталось!

– Что вы имеете в виду? Тут что, была мебель, когда вы уходили?

– Мебель? Не знаю, можно ли это так назвать. Тот, кто создавал интерьер этого помещения, имел очень специфический вкус. Но вот здесь на полу был ковер, и еще кровать, а также много, скажем так, кусков ткани – я бы сказал, в этаком восточном стиле. Теперь все это словно испарилось. Возможно, для вещей в восточном стиле это и в порядке вещей, но мне все же кажется странным.

Атертон озирался с таким видом, словно не мог поверить своим глазам.

– Как давно вы отсюда ушли?

Атертон взглянул на часы.

– Больше часа назад – возможно, прошло часа полтора. Я перед уходом не посмотрел на часы. Но я покинул дом не больше полутора часов, это точно.

– А вы не заметили, не было признаков того, что кто-то собирается паковаться?

– Ни малейших. – Подойдя к окну, Атертон поднял занавеску. – Самое любопытное во всем этом то, что, когда мы в первый раз оказались внутри дома, занавеска до верху не поднималась. Поэтому я опустил ее до самого конца. А теперь она поднимается, причем очень легко – можно сказать, функционирует просто идеально.

Стоя за спиной у Сиднея, я увидел в окно, что кебмен подает нам знаки, размахивая рукой. Сидней тоже обратил на это внимание. Он поднял вверх оконную раму.

– Ну что там?

– Простите, сэр, а кто тот пожилой джентльмен?

– Какой пожилой джентльмен?

– Ну, тот пожилой джентльмен,