БАТЮШКА ПРОТИВ ПАСТОРА ИЗ ЦРУ

Совершенно разобранный, я поехал за утешением к настоятелю мелитопольского монастыря Саввы, к отцу Иоанну. Он изрядно претерпел за годы оккупации (так тут все чаще называют 30 лет после распада СССР, проведенных под властью Киева). СБУ завела на него уголовное дело за то, что называл идущую в Донбассе войну гражданской. Поминал «москальского патриарха», что было запрещено на Украине. Его даже обещали зарезать батюшки из раскольнической украинской церкви. Любопытно, что у храма раскольников была общая стенка с СБУ, для удобства взаимодействия. Родственники отца Иоанна отказались с ним общаться — все, кроме матери…

Пока я ждал его на лавочке во дворе монастыря, подивился количеству прогуливающихся туристов. Не сразу до меня дошло, что это беженцы из Мариуполя и прифронтовой зоны. Монастырь всех, кого мог, кормил и кормит до сих пор. В кабинете отца Иоанна полы заставлены пакетами с гуманитарной помощью. Церковь оказалась единственным работающим институтом — с ресурсами, деньгами, духовным влиянием и желанием помогать людям. Здесь окормляли гуманитаркой даже западных сектантов-харизматиков. Их всегда много было в русскоязычных регионах. И неспроста. Один из таких суперпасторов, например, две недели ранней весной скрывался в зоне боевых действий, пока не смог перейти линию фронта. Где его готовили, интересно? В ЦРУ? Для чего — понятно, все первые «зау-краинские» митинги в Мелитополе устраивали именно сектанты.

ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА — РАБОТА

Говорим с отцом Иоанном о невеселой сегодняшней жизни. Он вздыхает:

— Копятся-то проблемы, копятся. Я по гуманитарке вижу. Весной было много стариков. Но сейчас им дают соцвыплаты. Стало больше трудоспособных мужиков 35–60 лет. Говорят: «Нам просто нечего есть, все запасы закончились в мае». На безработице играют украинские пропагандисты. Вот сейчас нам создали проблемы с газом, отключили его украинцы. Закупили электроплитки, раздаем по городу…

— А какая проблема главная?

— Работа. Фермеры теперь только зерно сеют-убирают. А ведь у нас половина сельхозпроизводства была — овощи, на полях и в теплицах. Они практически не посадили ничего!

Я уже привычно замечаю:

— Саботаж?

— Не давали вывозить продукцию в первые месяцы. Мы вроде бы и Россия, судя по флагам, но для таможни — не совсем. Чтобы вы понимали. На Чонгаре, чтобы проехать в Крым, даже не по торговым делам, люди сутками стоят. Какой тут бизнес?! А таможня еще и не пропускает, говорит, у нас документация не менялась, все как было — вы с Украины. Сейчас меняется, но медленно. Я говорил с властями о рабочих местах, выход один — национализировать крупный бизнес, у которого сбежали хозяева. Как по-другому — не знаю.

ВСЕ ПРЕОДОЛЕЕТСЯ

— Батюшка, объясните, как пастырь. То, что происходит сейчас между нами… между русскими и украинцами или русскими и русскими… Что это? Какой урок мы должны извлечь?

— Еще в Ветхом Завете не единожды написано, что народу, который отступает от Бога, Господь посылает большие скорби и испытания. И длится это добрых сто лет.

— Нов 90-х вроде мы ушли от безбожия?

— Да, но людям здесь были обещаны материальные блага. Жить они лучше не стали, а обещаний было все больше и больше. И первый Майдан, и второй, все его цели были материальные — путь в Европу, сытая жизнь, преуспевание в ущерб духу. Вот и пожинаем…

Я молчу, смотрю в стол, на котором грудами навалены гумани тарные лекарства. Отец Иоанн понимает накатившее на меня уныние и не хочет, не должен отпускать меня в таком виде, говорит мне на прощание:

— Покается народ, Господь все управит и будет врачевать раны. Не первый раз же, в нашей истории. Вспомните, как запорожские казаки с поляками на Москву ходили. Вера у нас одна, народ один, один менталитет и культурный код, все преодолеется…

27 июля 2022 года

ОСВОБОЖДЕННЫЕ ТЕРРИТОРИИ: КОНЕЦ 30-ЛЕТНЕЙ ОККУПАЦИИ?

«СДОХНЕШЬ ТЫ И ТВОЙ УБЛЮДОК»

К вечеру на улицы Мелитополя выходит полиция, а горожане, наоборот, исчезают. Получается идеально чистый, молчащий город, красиво подсвеченный «люстрами» полицейских машин. Проверяют всех и вся — как говорят, около тысячи полицейских заехали в область из России. На мою машину с российскими номерами они смотрят с приветливым удивлением и машут: «Проезжай!»

Я спешу на встречу с молодоженами Викторией и Виталием. Их история ужасная и счастливая одновременно. Никакая пропаганда не смогла бы придумать такую историю прихода «Русского мира». Виктория и Виталий — жители Угледара. Улыбчивые, просто светятся радостью, Вика тискает глазастого Матвея — он все пытается вывернуться из рук мамы и рассмотреть меня как следует. Вика рассказывает:

— Я была на восьмом месяце беременности. Идут обстрелы. Подошла к украинским военным, попросила: «Пожалуйста, вывезите нас!». А они сказали: «Сдохнешь ты, сдохнет и твой ублюдок!» Мы выбрались из Угледара в соседнее село Новодонецкое, к родителям. Прятались две недели в подвале. От дома ничего не осталось, пепел. Потом зашли российские военные, постучали в подвал, открыли дверь. Мы сразу обратили внимание на российский шеврон. Военный спросил: «Вас тут сколько? Еда есть?» Говорю, нас тут шесть семей, еда осталась только для детей, а детей много, есть годовалые. И сама вот-вот рожу… Они принесли в подвал воду и еду, а нам с Виталием говорят: «У вас тридцать минут на сборы». Нас вывезли в госпиталь, а потом на вертолете — в Мелитополь. Нас женили, дали нам жилье. Вот так Россия стала нашей Родиной. Для нас сделали все, что возможно и невозможно. Вы не знаете, Угледар взяли?

Говорю, что пока — нет. Мой батальон «Восток» пока на позициях под их родным городом, ждет приказа о штурме. Вика и Виталий переглядываются и говорят хором:

— Мы хотим вам помочь!

Вика частит:

— Я знаю, вэсэушники говорили, где они будут прятаться от обстрелов, хвастались, что их там никакая бомба не возьмет, будут сидеть там до зимы! У вас есть блокнот?

Вика с Виталием рисуют план с ориентирами — дальнейшие подробности пока опущу. Но надеюсь, что эта информация пригодится батальону «Восток», который после мариупольских боев получил неофициальный статус «штурмовой».

Еду в свое временное жилище и вдруг вспоминаю, как чиновники, у которых я живу, говорили, что месяцами питаются армейскими пайками. Вся комната завалена пустыми упаковками. А с зарплатой… Не очень с зарплатой. Мне не жаловались, просто констатировали этот факт. Объедать хозяев не могу, ищу магазин в темнеющем городе. В первом встреченном супермаркете двери уже закрыты,