Навстречу по коридору семенила Айли, прижимая к груди… рубашку Фрида?

Девчонка остановилась как вкопанная, едва завидев меня. Несколько тяжелых мгновений мы смотрели друг другу в глаза, как вдруг вмешалась Ланди:

– Это моя ученица, Айли. Ты все приготовила, как я сказала?

– Да-да. Все готово. И вот… – она помялась. Ну просто само целомудрие! – Взяла рубашку господина огненного мага постирать и заштопать.

Сама не поняла, как так получилось – я шагнула вперед и, выхватив рубаху, ледяным тоном произнесла:

– За вещами своего мужа я слежу сама.

– Простите, – пролепетала Айли, опустив глазки в пол и похлопав ресницами. – Я хотела как лучше.

Такая милая, услужливая, мягкая – полная моя противоположность! От злости я скрипнула зубами. Не буду меняться только в угоду кому-то. Оно того не стоит.

Когда шаги прилипалы стихли, лекарка сказала:

– У твоего мужа раны воспалились. Там отвар, заживляющая мазь, бинты. Понадобится наложить пару швов…

– Вот как? – спросила я с подозрением.

Значит, Фрид успел нажаловаться Ланди, зато мне ни слова не сказал про раны. Какой молодец. Не хотел демонстрировать слабость?

Женщина посмотрела на меня удивленно.

– Разве ты не знала?

Конечно, не знала.

– Я обработаю и зашью…

– Спасибо. Я кое-что смыслю в лекарском деле, поэтому справлюсь сама.

– Ой, ну хорошо, Данна. Вижу, ты чужих женщин даже близко к мужу не подпускаешь, – она вдруг хихикнула и всплеснула руками. – Даже таких старух, как я. А вот и вход!

Возле арки лежал округлый камень, выкрашенный в белый цвет, и Ланди поспешила объяснить:

– Смотри, если повернут белой стороной, значит, внутри занято. Никто не зайдет. Будете уходить, перевернете темной. Здесь несколько залов, так что почти всегда можно найти свободный.

Пожелав мне удачи, лекарка ушла, а я с колотящимся сердцем переступила порог купальни. Над водой реяли клочья пара, было влажно и тепло. Только от этого мышцы заныли в предвкушении.

– Смотрю, за твоими вещами уже очередь выстроилась, господин огненный маг, – не скрывая сарказма, я бросила рубашку на камни. Фрид сначала не заметил меня – сидел с закрытыми глазами, откинувшись назад. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а шею покрыли крупные капли пота. – Или тебе больше по вкусу «ваше высочество»?

– Что я слышу? – он сел, и широкая ухмылка расцвела на губах. – Я думал, ты остыла и проветрила голову, но похоже, у моей жены теперь появились собственнические замашки.

Только за этот насмешливый тон захотелось как следует его стукнуть.

– Не хочу, чтобы за моей спиной шептались и смотрели, как на дуру, от которой гуляет муж, – осадила я его. – Мы ведь настоящие супруги в глазах остальных.

Плеснула вода, и я услышала тихий смешок.

– Да-да, супруги по несчастью. Но тебе не о чем беспокоиться, госпожа ревнивица. Эта Айли – глупая девчонка, не больше. Я даже моргнуть не успел, как она схватила мою рубаху и унеслась, будто ей демоны пятки поджаривали.

Супруги по несчастью…

Эта фраза как нельзя точно описывает всю комичность и сложность нашего положения. Но если бы я захотела…

Возможно ли счастье в таком браке?

– Я не ревную.

Он промолчал, зато взгляд так и говорил: «Ну да, ну да, ври больше». И снова эта недосказанность, снова напряжение.

На застеленном белой тряпицей плоском камне стоял поднос с лекарскими принадлежностями. Тускло поблескивающая игла и нити из сухожилий, полосы ткани для бинтования, бутылочка с узким горлом и мазь в горшке.

– Ты так быстро ушла с праздника. Задели мои слова?

– Нет, нисколько. Спасибо, что не стал догонять, я… – тряхнула головой, убирая мешавшую прядь, – …просто хотела побыть наедине со своими мыслями.

Хотела подумать и разобраться, но только больше запуталась.

– Понимаю. Каждому порой необходимо побыть в одиночестве и тишине. Но если бы этот дурной Эйнар последовал за тобой, я бы вмешался. Однако… – Фрид наклонил голову и нехорошо сощурился. – Эйнар был увлечен двумя смазливыми мордашками.

– Зачем ты мне это говоришь? – руки сжались в кулаки. – Мне нет никакого дела до этих глупостей.

Он усмехнулся.

– Не думал, что ты придешь, – заявил, подплывая к краю и приподнимаясь на локтях. – Ты ведь скромница, каких поискать. Не то что южане.

Ну точно прибью. Или ночью задушу подушкой.

– Довольно, ваше болтливое высочество! – я покрутила в пальцах горшочек с мазью, вдохнула резкий запах и потерла нос. – Не понимаю, почему ты молчал о ранах, – повернулась, скрестив на груди руки. – Не хотел показывать боль? Боялся, что посчитаю тебя слабаком? Ох уж эти мужские заморочки. Ты мне пока что здоровым нужен.

Сбросив сапоги и забрав поднос, я уселась на край купели и спустила ноги вниз. Стопы окатило горячей волной, а по лодыжкам понеслись колкие мурашки.

– Все шло неплохо, но стоило активно потренироваться, как вот… – произнес Фрид, наклонив голову.

Раны и правда выглядели не очень. Грудь пересекали две продольные ярко-розовые полосы, в одном месте рубец разошелся, края припухли и потемнели. Все эти дни Фрид мучился от боли, но молчал. Не прозвучало ни единой жалобы.

Я смочила тряпицу резко пахнущей настойкой из бутылки:

– Вода горячих источников хорошо очищает и заживляет.

Осторожно промокнула раны, уделив особое внимание больному месту. Южанин стоял по правую руку от меня, глядя куда-то во тьму пещеры.

– Знаешь, я бы и сам мог справиться.

– Ланди сказала, что нужно наложить пару швов.

– Ты уже шила кого-нибудь? – посмотрел на меня пристально, отбросил прилипшие пряди со лба.

– Я много раз видела, как это делает лекарь, даже помогала. Что тут сложного?

Он усмехнулся и передвинулся так, что его торс оказался зажат между моими коленями. Глянул с вызовом. Руками уперся по обе стороны от бедер.

– Значит, первый опыт? Я могу довериться только тебе.

Рука с иглой дрогнула. От неожиданности и пробившего насквозь смущения я не могла выдавить ни слова. Не узнавала эту глупо краснеющую и дрожащую девицу. Такая реакция удивляла, но в то же время я не могла не признать, что хождение по краю затягивает. Хочется повторять снова и снова, потому что от вида пропасти под ногами голову наполняют легкость и хмель. Как и от этого взгляда – темного и зовущего.

– Смотри, а то заштопаю рот, – уронила мрачно. – А теперь изволь молчать и не дергаться.

Я свела края раны пальцами и аккуратно протянула иглу. Я старалась, не хотела делать ему больно. У Фрида даже дыхание не сбилось – стоял с закрытыми глазами, и о том, что ему больно, говорили только крепко сжатые челюсти.

Я сделала следующий