– Не могу я это сделать, ты же знаешь.

– Нет так нет, я хотел как лучше… Сколько у меня времени осталось до выхода?

– Три минуты.

– Ничего, я подожду. – Стоять у стенки Батискафа было невыносимо, но я держался – сильно уж хотелось охладиться. – Черт, Камилла, это хреново. У нас же все получилось, да? Я весь день думал, кто там кричит в Батискафе, зовет на помощь. И вот стою у самой разгадки, но если посмотрю ее – не вернусь никогда. Некому будет прибежать ко мне домой, чтобы вытащить из костюма. И перчатки Джека у меня нету. Да и самого Джека некому тогда будет спасать. А если не открою – то буду жить, но ответ ускользнет навсегда. И я не узнаю, кто там кричал. Кто и почему находился со мной в общем профильном сеансе. Так нечестно, Камилла.

– Это был вопрос?

– Я устал от вопросов.

Подняв голову, я заметил, что стены ангара уже не белые. По ним носились гигантского размера и изумительного качества цветные картинки.

– Что это? – Я оторвался от стены Батискафа, с недоумением глядя на отдельные знакомые моменты. Таблицы текста сменялись графиками, те, в свою очередь, фотографиями Москвы. Вся эта информация наползала друг на друга, то и дело расплываясь и фокусируясь снова.

– Фойе готовится выпустить тебя, – отвечала стюардесса. – Запущен обратный отсчет. То, что ты видишь, – краткое содержание твоих приключений в Версиане за последний сеанс.

– То есть за весь день?

– Да.

– Так вы все-таки следите за нами и записываете все ходы, – скептически сказал я. – Так и думал.

Камилла снова грустно улыбнулась.

– Для детальной записи игрового процесса даже одного игрока требуются солидные массивы данных, – уведомила она. – Нет, логи не ведутся. Лишь в ключевых моментах, вроде взятия и завершения квестов, беглого просмотра сторис, если игрок их смотрел, а также смены игровых локаций.

– И эту анимацию показывают всем игрокам при выходе из игры, – догадался я. – Только остальные ее прямо через костюм видят. Ну, вернуться в Версиану на текущем аккаунте я при всем желании не смогу, можно и посмотреть кино…

– Сможешь.

– Чего? – не понял я. – Меня же обнулят. Профиль Арбестера исчезнет.

– При выходе через Фойе игровой профиль сохраняется с учетом всего набранного прогресса.

– Э-э-э… Что?! – вытаращился я. – То есть никого из нас не обнулят?!

– Обнуление перезапускает игровой мир Версианы при старте. Фойе в игровой мир Версианы не входит.

Я чуть не осел на пол.

– Получается, наша команда сохранится, – выговорил я, пытаясь понять, что это меняет и какие суждения мне позже предстоит переосмыслить. – Я никогда не просил об этом, но ладно уж. Все равно играть силой вы меня не заставите.

Картинки все чаще показывали Джека с Шанталь и куда реже Лайма и Меркуцио. Бурелом мелькал в основном частями – стоящие торчком медвежьи уши, когти, озорные глаза. Как будто медведь был слишком монументален, чтобы поместиться на стены ангара целиком.

Или же я в общей сложности за день смотрел на Джека и Шанталь намного чаще, чем на остальных.

– Погоди-ка, – нахмурился я. – Джек вышел не через Фойе. Джек попал в Батискаф. Значит, его профиль сохранен не будет?

– Не будет. Аккаунт Джека подлежит обнулению. Но Джек сможет возобновить игру с нулевого уровня.

– Думаю, он это переживет. – Я потер лоб. – Джек, Джек… Отдать бы тебе свои достижения в Версиане. Все равно мне они уже ни к чему.

Я молчал, ожидая выхода. Значит, кроме моей учетки, в игровых дебрях «Сианы» сохранятся записи о прогрессе четырех участников. Не пяти. Они не смогут в случае чего собрать статик без меня, так что не поиграть теперь Бурелому в старой доброй компашке.

– Четырех… – бормотал я, следя за цифрами на экране. – Пяти…

На гигантском экране что-то было не так. Логическая ошибка в статистике моих приключений. Мысль летала в голове, словно хихикая надо мной. Проще было бы поймать летающую по Фойе птицу, чем эту, малопонятную пока, идею. Четыре и пять. Пять и четыре.

– Камилла, можешь остановить анимацию на показе моих квестов? – попросил я.

Девушка в костюме пошевелила пальцем, и белая стена ангара высветила громадный шрифт с записями всех моих похождений.

– Стартовые квесты мимо, – бубнил я себе под нос. – Памятник с лошадью, не то… Вот. Очки опыта за Архивы. Там же прогрессия, верно?

– Верно, – подтвердила Камилла и принялась озвучивать данные с экрана: – «Проверить Архив игрока: Шанталь. Квест завершен. Ваш уровень опыта: семь».

– Да, до этого было пять, я помню, – затараторил я. – Дальше.

– «Проверить Архив игрока: Бурелом…»

– Переходи сразу к цифрам!

– Десятый уровень.

– За Шанталь два, за медведя три, – соглашался я, надеясь, что следующие строки на экране ошибочны и сейчас Камилла назовет мне истинные цифры. – Значит, дальше четыре за Меркуцио?

– Нет, – ответила цифровая девушка, и у меня в глазах потемнело. – За Меркуцио было пять. Четыре очка опыта тебе дали за проверку Архива Джека.

– Все, хватит, – оборвал я. – Спасибо. Дальше не надо.

Четыре и пять. Пять и четыре. Цифры на экране выводили прогресс накопления опыта в истинном порядке. Ошибки не было.

Мне все стало ясно.

Я рухнул на рифленый мост, закрыл глаза руками. Черт, черт, черт. Ну почему все так сложилось?

– Время вышло, – торжественно объявила Камилла. – Фойе закрывается. Спасибо за игру!

– Иди в пень, – пробурчал я, не поднимая головы.

Даже через ладони я видел, что освещение ангара заметно падает. Мягко растворился холод, ушла гравитация, затихли звуки Батискафа, чей люк у меня так и не хватило духу открыть. Я не шевелился, пока ко мне не вернулось управление телом.

На этот раз настоящим.