– Хочешь разделить обязанности на случай потери кого-то из нас? – уточнил Дантри.

Легкомыслие влюбленного мгновенно исчезло с его лица.

– Валия хорошо знает схему, – продолжил он. – Если однажды я проснусь и увижу, что меня доедает джиллинг, она сможет собрать станок. Мы не будем зависеть от Норта.

– Отлично, – кивнул я и не стал говорить о том, что давно уже не встречал джиллингов. – Мы должны быть в состоянии управиться со станком и всем остальным своими силами.

– «Своими»? – напряглась Амайра. – Здесь все свои.

– Не все, – возразил я.

– Почему?

Что-то зашевелилось под песком. Я инстинктивно дернулся, словно почуявшая добычу гончая. Сунул руку в песок и выдернул тварь, с ногами длиной с мое предплечье. Выражение на мордах твари было умоляющее. Я оторвал головы и впился зубами в тело.

– Святые духи, прекрати! – рявкнула Амайра.

Она кинулась ко мне, но Дантри ее удержал. Конечно, Амайра легко могла бы вырваться. Дантри здорово уступал ей в силе. Но вырываться она не стала. Мудро. В объятиях любимого куда приятнее. Я жевал плоть, хрустел панцирем, пил шипящую жижу. Во рту пылало, глотку жгло огнем, но это были мелочи по сравнению с тем, что я прочел на лице Амайры.

– Прекрати! – содрогнувшись от омерзения, крикнула она.

Я высосал из панциря остатки бледной мягкой плоти, бросил его на песок, вытер губы и посмотрел Амайре в глаза.

– Теперь понимаешь?

– Вот что ты сотворил с собой! Так решил измениться? Рихальт, к дьяволу, зачем?!

– Я должен был. Решение принято, и давно. Как говорят? Все или ничего? Выбрав и то и другое, я стал тем, кого вы видите.

– Ты за этим привел нас сюда, чтобы показать? Сейчас, когда мы столь близки к финалу? – раздраженно спросил Дантри.

Он-то был в курсе. Я рассказал ему о плане несколько лет назад, и с тех пор Дантри работал над ним. Чтобы проверить мою теорию, он сделался самым разыскиваемым преступником Дортмарка.

Теперь Дантри обнимал Амайру скорее успокаивая, чем сдерживая. И моя девочка, такая жесткая, доверчиво прижалась к нему.

– Нет. Это вышло случайно, – ответил я. – Но финал близко, и я не хочу пренебрегать никаким подспорьем. Надеюсь, ты понимаешь меня.

– О чем вы? – удивилась Амайра. – Дантри, что происходит?!

– Не сейчас, – остановил я его, – расскажешь чуть позже, через час. Я упомянул «свои силы», поскольку есть и чужие. Кое-кто имеет другие цели. Разве не ясно?

– Мне ясно одно: все пытаются создать оружие против Глубинных королей, пока Акрадий тащится к нам через пустыню! – прокричала Амайра. – Ты перестал соображать! Эти… токсины выжигают твой мозг. Все видели – как. Параноик! Тебе всюду мерещатся призраки. Пойми, мы – вместе, у нас одна цель.

– Нет, не одна. И так было с самого начала.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Амайра.

Я ощущал свежую энергию Морока, наполнявшую меня благодаря съеденной твари. Жаркая отрава текла по венам, медленно двигалась по рукам и ногам. Под моими подошвами ликовала земля.

– Чья это миссия, Амайра, подумай! Вороньей лапы? Он послал за оружием тебя. Леди волн? Она правит балаганом в Цитадели. Мелкая могила? Он отправил монстров приглядеть за нами и между делом развалил половину главной крепости. Идет не одна война. Безымянные истощены, разобщены, надломлены. Сколько еще они продержатся?

– Да что ты такое говоришь?!

– Каждый из них хочет забрать силу сердца себе. Например, Воронья лапа надеется использовать ее как новое оружие. Нашего босса заботит лишь победа над Глубинными королями. Он сделает все ради силы. Ты говорила с ним, ты знаешь.

Амайра мрачно посмотрела мне в глаза, но промолчала. Ее пальцы – наверное, машинально, – поглаживали татуировку ворона на левом предплечье.

– Мы заключили сделку с хозяином. Мы служим ему. И если придется, встанем против врагов. Но Безымянные – не враги.

– Думаешь, Леди волн упустит шанс обзавестись такой силой? Леди волн – воплощение тщеславия и злобы. А Мелкая могила… тут я вообще промолчу.

– Придется остановить их! – буркнула Амайра. – «Черные крылья» служат только Вороньей лапе. Он составил план. А мы претворим этот план в жизнь, и лучше нам не мешать. Но, уверена, ты ошибаешься. Да, Безымянные мелочны и ревнивы, но работают они вместе.

– Разве? Линетт и Йосаф убиты. Норт пытался прикончить меня. Клауна нет. Кто-то не хочет, чтобы лишние капитаны «Черных крыльев» присутствовали при схождении.

– Норт? – тут же спросила Амайра. – Ты думаешь, Леди зашла так далеко?

– Она зайдет и гораздо дальше, – ответил я и взглянул на Дантри. – Но Линетт и Йосаф – не ее рук дело. Правда, дружище?

Амайра посмотрела на меня, затем на возлюбленного. Читая по его лицу, по теням под глазами, она вздрогнула, будто заметила то, что раньше ускользало от ее внимания.

– Дантри, ты не все рассказал мне, – тяжело выговорила Амайра. – Правда? Что именно ты не рассказал?

– Поведай, по каким делам отлучался Малдон, – посоветовал я. – Ведь это ты решал, куда ему отправиться дальше и кого убить.

– Галхэрроу, не сейчас! – прошипел Дантри.

Экий пламенный взгляд! Таких я прежде у него не замечал. Опасный человек наш Дантри.

– Ты, как идиот, помчался к шантару. На верную смерть, – рыкнул я, затем ткнул пальцем в Амайру. – А ты могла прикончить монстра и спасти кучу народа, но не сделала этого. Потому что втюрилась и перестала думать. В результате погибли люди.

В глазах Дантри никогда не плескалось столько ярости. Завеса моложавости и задора слетела, и я увидел усталого разочарованного человека.

– Ты отбираешь у меня, – с холодной, резкой как нож ненавистью выговорил он. – Без сожаления. После стольких лет. Я сражаюсь ради нее. Но и ради тебя тоже!

Пульсирующая энергия твари Морока еще переполняла меня, и самая мысль о милосердии казалась абсурдной. Никакой мягкотелости! Амайра была в растерянности – я перевернул ее мир с ног на голову. Но без свежей порции отравы я бы на такую гадость не решился.

– Очнитесь и вспомните, что должны сделать. Больше у нас ничего не осталось. И не бродите вдали от лагеря слишком долго. Вскоре местность снова передвинется.

Уходя, я услышал тихий голос Амайры. С отчаянием она говорила:

– Ты солгал мне. Линетт была моим другом.

Я попросил Морок не меняться какое-то время. Пусть влюбленные переварят горькую правду. Вернувшись в лагерь, я обнаружил все ту же лестницу с аркой наверху.

Лицемерная, самодовольная сволочь, разрушающая жизнь немногих своих друзей ради великой воображаемой хрени… Сам я, как мог, увиливал от того, что люди называют долгом – и перед Валенградом, и перед Вороньей лапой, и перед всеми, кто нуждался во мне. И даже от долга перед Мороком. Он попросил, и я должен был выполнить его просьбу. Если я набрался сил плюнуть в сердце Амайре и Дантри, то должок Мороку уж точно сумею отдать.