он у настоящего мастера этого непревзойдённого искусства.

Не успеваю додумать варианты, как слышу шаркающие шаги на улице и положив телефон на место, буквально с разбегу запрыгиваю обратно в кровать. В это время входная дверь открывается с противным скрипом, и Вадим не спеша заходит в дом. Он раздевается и подходит к печи, подбрасывает пару дров и наливает полный чугунный чайник воды.

А когда возвращается в свое такое излюбленное кресло, застывает, слишком уж явно прожигая взглядом свой телефон, чтобы я напряглась. Но Волков задумчиво тянет к нему руку, снимает блокировку с сумасшедшей скоростью и точно читает сообщение от «Ублюдка» судя по его бегающим скулам на лице.

— Тебя разве не учили не брать чужие вещи? — он выстреливает в меня взглядом, а мое сердце пропускает болезненный удар. А ведь в порыве моего любопытства я совсем сдуру ошалела и забыла, что прочитала сообщение и выдала себя. — Это был первый и последний раз, Яра. В следующий раз получишь по своим загребущим рукам, — бесстрастно предупреждает парень и его глаза говорят мне, что да — однозначно получу.

Но следователь последнее время снизошел до нормального человеческого общения и обращения со мной, поэтому его угрозы почти не волнуют. Вадим не сможет мне навредить, даже если сильно захочет, а все дело в полковнике, который ему провел разъяснительную беседу прямо при мне. По выражению лица Волкова я точно поняла, что Розумовский отчитывает его далеко не первый раз, но парень довольно серьезно отреагировал на замечания и очередной раз повторил, что у него только одна задача — вернуть меня домой, а общаться нам и вовсе не обязательно.

Вадим Волков своенравный, упрямый, где-то взрывной и несдержанный, а его чувства глубоко задеты чем-то или кем-то… Но он доказал мне, что не является последним засранцем и иногда может быть сносным придурком. Таким себе хорошим придурком.

Я поздно реагирую на его предупреждение, обдумывая действия парня, когда все-таки повторится этот самый «первый и последний раз».

— Прости, я только хотела посмотреть время… — пытаюсь прикрыть свою задницу, но его взгляд становится острым, и я понимаю, что Вадим мне не верит. Он тоже хорошо меня узнал, причем с не самой лучшей стороны.

Виновато опускаю глаза, раздосадовано вздыхая. Теперь мне жутко интересно узнать, кто так рьяно пишет следователю, еще и с таким угрожающим посылом.

— Мне скучно. Может быть чем-то займемся? — с надеждой вздохнула я, посмотрев на парня, который прячет телефон в свой рюкзак.

— Значит, мне тебя еще нужно развлекать? — переспросил он с раздражением. — Мне нужно тебя вытаскивать из передряг, ухаживать, когда тебе плохо, согревать, подносить в постель завтраки и ужины, спускать с рук то, что лазишь по моим вещам и в придачу ко всему — тебе скучно и мне снова нужно что-то предпринять? — с каждым есловом его тон становится выше, угрожающим, и я не смогла себя пересилить, чтобы не поежится, сглотнуть и опустить глаза на замок из рук.

Он взорвался и это очень мягко сказано.

— Прости, — ошеломленно прошептала я, ощущая в груди тяжесть и странную обиду, которая гложет мои чувства. Мне кажется, что даже он слышит, как я тяжело сглатываю. На глаза так быстро накатывают слезы, и единственное, что я могу — ниже опустить голову, чтобы он не увидел моей слабости.

Когда я слышу его шаги, отворачиваюсь к стене, отодвигаясь к ней поближе, прикрывая глаза от своей слабости, которую я не могу держать в узде. Раньше я бы и бровью не повела, разве что вопросительно, в ответ могла бы уколоть острым словечком, и непросто задеть, а приложить на лопатки… А сейчас что со мной происходит? Я могу открыть рот, только когда эмоционально не выдерживаю, но в другом случае…

Господи, как же я ненавижу себя за то, что со мной произошло по моей же вине. Это ведь я сама зашла в вольер с диким животным, и назад выхода не было больше полугода. Я была слишком долго сама не своя, вечно в напряжении, в страхе и ожидания худшего. Я была рядом с НИМ так долго, что теперь последствие сказываются на мне не самым добрым образом.

Когда старенькая и весьма скрипучая кровать прогибается под весом парня, я не выдерживаю и жалко всхлипываю, а скулы и горло сводит от напряжения.

— Я не хотел тебя обидеть… Снова. Я бываю несколько… Вспыльчивым, учитывая обстоятельства и столько взвалившегося на наши плечи забот и ответственность. Если хочешь, давай посмотрим кино? Думаю, у меня есть несколько фильмов на планшете, — он касается моей спины, и я вздрагиваю, подняв голову.

Его пытливый взгляд пронизывает, кажется, каждую текущую на моих щеках слезинку.

— Яра… Я правда говорю глупости и совсем ненужные вещи. Ты ни в чем не виновата, и я это знаю. Обещаю, что больше не стану так делать и говорить такие вещи. И ты не должна… О, нет, только не это! — с каждым его словом мне хочется рыдать все больше, и я всхлипываю, задыхаясь новыми рыданиями, — иди ко мне, — он садится еще ближе и крепко меня обнимает, а я не отказываюсь, ощущая поддержку.

Действительно ее ощущаю, а не слушаю.

Не понимаю, что со мной происходит. Когда я была рядом с Гордеевым, я выдерживала почти все его выходки стойко: любая пощечина воспринималась мной уже не так болезненно, его унижения иногда задевали все живое, но и тогда я не лила такие горькие слезы от обиды, скорее это было от страха и эмоционального срыва… Гордеев делал мне в сотни раз больнее.

А что сейчас? Я ведь услышала адекватный ответ парня, который не выдержал моей наглости. Вадим прав — он не должен меня развлекать, не должен со мной нянчиться, не должен вот так сидеть и утешать, как ребенка. А я не должна была лезть в его личную жизнь в этом чертовом телефоне. Я все это знаю! Но все равно рыдаю, как ребенок.

Но неожиданно для меня, рядом с ним становится легче дышать. Слезы постепенно высыхают, когда он молчит и просто сидит рядом, утешающе поглаживая мою спину, притулившись подбородком к моей макушке. Я поняла, что непросто слабая рядом с ним, а мне хочется быть слабой после всего, что было за последние долгие месяцы.

— У тебя снова поднимается температура, — у него уставший голос. Он расстроен, обессилен ровно так же, как и я сама. — Нужно принять лекарство, — Вадим говорит это и вроде как хочет уйти за таблетками и микстурой, но ни он,