Шрифт:
Закладка:
— Внутрь нельзя без особого разрешения короля, Совета или Придворного мага, — заявили они.
— Я ученица Рунара, — нахмурилась Айрин. — Пропустите! — те не пошелохнулись. — Скажите тогда, в чем дело?
— Вчера ночью умер архивариус. Вам не следует это видеть.
— Как, умер⁈
Она потянулась к дверной ручке, но стража перегородила ей путь.
— Леди лучше уйти.
— Я не леди, — в смятении отозвалась Айрин, затем со всех ног бросилась по коридору.
В кабинете наставника стоял страшный холод. Видно, слуги забыли на ночь закрыть окна. Рунар низко склонился над столом, составляя друг с другом фрагменты разорванного письма. При появлении ученицы он оторвался от своего занятия и устало улыбнулся.
— А, чудовище, вот и ты! От чего столь похоронный вид?
— Архивариус мертв, — Айрин всхлипнула, сдерживая слезы. — Почему? Вчера с ним все было в порядке! Мы беседовали, пили чай, и он чувствовал себя прекрасно и…
Она спрятала лицо в ладонях и плюхнулась на диван.
— Это из-за меня!
— С чего ты взяла? — насторожился маг.
Айрин яростно замотала головой и окончательно расплакалась.
— Прекрати, — он поморщился и встал из-за стола, не зная, куда себя деть. — Терпеть не могу женские слезы. Айрин, остановись, иначе твое лицо распухнет, как помидор.
— И станет еще ужасней, знаю! — воскликнула она. — Вам не все равно? От меня одни беды: дорогие мне люди рано или поздно умирают!
— Все люди смертны. Архивариус был тебе дорог?
— Он был моим единственным другом!
— А как же я?
Рунар тут же понял, что сморозил глупость, но было поздно. Айрин подняла голову и воззрилась на него, как на идиота.
— Да вы, скорее, налысо побреетесь, чем проявите к кому-нибудь эмпатию.
— Это было грубо, — заметил он.
— Простите, — она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и без предупреждения разрыдалась пуще прежнего. — Я рассказала ему про руны, а он странно себя повел. Нас подслушивали, а я не поняла, дура такая! За это его…
Не выдержав, Рунар опустился на диван и привлек ее к себе.
— Ты все надумываешь, глупышка. Он был уже глубоким стариком, и его убил артефакт. — Айрин прекратила завывать и посмотрела на наставника, а тот с растерянным видом зашарил по карманам. — Где-то у меня был платок…
Айрин молча достала из-за пазухи тот, что он дал ей вчера. Она отстирала его почти до первоначальной белизны. К сожалению, вместе с сажей с него сошел и чудесный цветочный аромат.
— Забирай, дарю, — сказал маг.
— Откуда вы узнали про артефакт?
— Он оставил послание, хотя в последний момент почему-то решил его уничтожить. Оно на моем столе, если желаешь взглянуть.
Несмотря на то, что письмо было порвано на довольно мелкие неровные части, текст поддавался прочтению. Айрин поменяла местами два неправильно лежащих кусочка и вчиталась в витиеватые слова.
«Мое имя навечно сохранилось во всех летописях Рейненберна, Эскальта и Шарибской Империи. Я, Авирелиус Рейненбернский, младший из четырех братьев короля Камередиуса, отрекшийся от прав на трон, главнокомандующий тайного отряда под названием „Черные всадники“, известного по сей день как Теневая стража. Я и мои люди повинны в смерти восемнадцати эскальтских колдунов и полсотни мирных эскальтцев, ошибочно обвиненных в колдовстве. Лично своим мечом прервал я четыре княжеских рода: Мелитерель, Хаксиль, Кенштар и Таинор. Тогда я считал, что сражаюсь за правое дело и с гордостью дал клятву убивать каждого, в ком течет кровь эскальтских колдунов. Теперь, зная правду, я не смею поднять руку на колдунью Айрин, значит, скоро меня поразит гнев короля Камередиуса, да упокоит Всевышний его душу!»
Сразу под строкой шел разрыв, а нижний кусок был девственно чист. Ни подписи, ни последней воли.
Тягостное молчание нарушил Рунар:
— Он заслужил свою участь и в последние минуты жизни совершил добрый поступок.
— Почти семьдесят человек. Чем я отличаюсь от них, что он оказал мне честь и пощадил? — она смяла в горсти кусочки письма и швырнула в Рунара. — Истребляете, так всех, как делали шарибцы пятьсот лет назад. Ну же, берите с них пример, вы же их так любите!
— Иди к себе в комнату. Пока не успокоишься, я не собираюсь вести с тобой конструктивный диалог.
Айрин театрально взмахнула платком и на мужской манер согнулась в церемонном поклоне.
— Как прикажет мой господин! Позвольте глупой крестьянке оставить у себя поводок, из него получится замечательная петля.
В пару широких шагов маг преодолел разделяющее их расстояние и хорошенько встряхнул скалящуюся девушку за плечи.
— С ума сошла⁈ Ты…
Он осекся, когда его накрыло знакомое чувство потустороннего — божественного — присутствия.
— Снимай платье.
Саркастическая улыбка сползла с ее лица.
— Что вы себе…
— Живо, или я сделаю это сам! На какой руке у тебя ожог?
Наконец, она сообразила, что от нее требуется. Рукав платья слишком плотно прилегал к руке, и задрать его не представлялось возможным.
— Отвернитесь.
Рунар нетерпеливо скрестил руки на груди, и отворачиваться пришлось ей. Шнуровка на спине поддавалась неохотно, Фани отлично знала свое дело. Маг отбросил ее руки и сам в пару движений распустил корсет, Айрин едва успела придержать платье спереди.
— Какая?
— Левая.
Тут же ее вытряхнули из левого рукава и развернули. Хотя, маг не сделал ни одного лишнего движения, Айрин почувствовала, как краснеют ее щеки и шея.
— Расслабься, ты не интересуешь меня как женщина. Только в качестве исключительного магического артефакта.
— Взаимно, — брякнула она и получила в ответ пристальный взгляд.
— За что отвечает эта руна?
Рунар внимательно осматривал клеймо у сгиба локтя. Его пальцы осторожно касались нежной припухшей кожи.
— Лед и холод, Экъяль.
В ответ на ее слова руна ощутимо похолодела и налилась кровью.
— Тебе не больно?
— Уже нет, — соврала Айрин.
На самом деле, в момент активации ее до костей пробирал
