Шрифт:
Закладка:
– Нет.
– А что это значит, знаешь?
– Знаю.
Я утыкаюсь носом ему в плечо. Стискиваю крепко, а потом еще крепче, потому что из всех чувств у одной только любви нет цвета.
Но она светится.
От автора
Привет, читатель!
Прежде всего спасибо тебе, что прочитал эту книгу. Надеюсь, Саша, Андрей и другие стали тебе дороги так же, как мне. И ты точно так же не готов их отпустить!
Книга закончилась, но некоторые сюжетные линии остались незавершенными. Что будет с родителями Саши? Сможет ли Андрей действительно отстоять свое право быть собой? Простит ли Оксана Егора? А что насчет Леры и Каши? Искра между ними станет чем-то большим или?..
Мне понадобилось почти четыре года, чтобы найти ответы на эти вопросы и решиться добавить в историю новую главу. Двадцать первую! А что думаешь о будущем героев ты? Если сможешь, отложи книгу на пару дней, подумай над тем, как могла бы сложиться судьба героев и…
Ой, да кого я обманываю?!
Тебе ведь не терпится узнать все прямо сейчас, верно? Я бы точно не удержалась! Так что больше не отвлекаю и обнимаю крепко.
P.S. Если захочешь поспорить, найди меня в соцсетях!
Глава 21. Полтора года спустя
Кажется, мне никогда не будет достаточно.
Поцелуев.
Прикосновений.
Нас.
Того, как вспыхивает кожа на шее, когда Андрей касается ее губами. Искрами, светом, мурашками… И того, как бьются наши сердца – бам-бам-бам. Будто несутся галопом навстречу друг другу.
– Который час? – шепчу я, задыхаясь.
– Без пяти. – Андрей легонько трется носом о мой нос. – Не отвлекайся…
Город за окном плавится от августовской жары, и мы тоже плавимся. Сплетаемся пальцами, прижимаемся губами… Вот бы залезть к нему прямо под кожу. Но пока приходится довольствоваться тем, чтобы влезть под футболку. Царапаю кончиками ногтей горячую кожу и слышу то ли вздох, то ли тихий смешок.
– Черт, щекотно!
Из раскрытого окна остро пахнет асфальтом и гудят автомобили. Понятия не имею, в чью светлую голову пришла идея переложить асфальт у нас во дворе накануне Дня города. Пробка получилась просто гигантская.
– Двенадцать, – отстраняется Андрей.
Я мгновенно спрыгиваю с его колен. Плюхаюсь на компьютерный стул, обновляю страничку «Абитуриентам» и опираюсь локтями на стол. Горячий, зараза! Нагрелся на солнце и теперь омерзительно липнет к предплечьям. В груди все сжимается. От волнения, страха… Да что там, практически ужаса!
А колесико загрузки все крутится, крутится, крутится…
Может быть, сайт обвалился? Злая бабулька в приемной комиссии четко сказала, что результаты будут в двенадцать, и я на сто тысяч процентов уверена, что не одна, кто сидел у компа почти что с секундомером. Ну же, давай! Я свирепо щелкаю мышкой – клац, клац, клац.
– Бу, – шепчет мне в ухо Андрей, а я от испуга шарахаюсь в сторону, бьюсь об стол голой коленкой и так громко ору, что пугаю прохожих под окнами.
– Да не волнуйся ты так! – громко фыркает Андрей.
Он обнимает меня со спины и целует в шею. Еще раз. Еще. И еще… Пока кожу не начинает покалывать.
– Ладно уж, ты прощен. – Я пытаюсь ворчать, но голос садится и мысли опять улетают куда-то совсем не туда.
Интересно, когда мы целуемся, он… он тоже чувствует это? Нет никаких бабочек в животе. Бабочки будто повсюду: в кончиках пальцев, на позвонках, в каждом вздохе. Бабочки и ослепительный свет, который рвется наружу сквозь веки, сквозь каждую клеточку кожи.
Еще бы чуть-чуть, и стало, наверное, больно от всей этой нежности. И почти нестерпимой жажды еще большей близости.
– Саша, ты тут? Загрузился.
Я обмахиваю покрасневшие щеки левой ладонью, а правой вцепляюсь в мышку. Скролю список поступивших, выискиваю букву М… И конечно, проскакиваю мимо! Приходится в спешке скролить назад, только вот…
«Литовский А.В.
Майорова Е.Ю.
Макарова С.Г.
Насыров У.В.»
Хм.
Может, они как-то неправильно мою фамилию написали? Или случайно не по алфавиту поставили? Я просматриваю весь список целиком. Все тридцать человек, написанные столбиком над зеленой чертой, – это те, кто прошел на бюджет.
Вот только…
Только меня в списке нет.
Этого просто не может быть.
Так не бывает!
Шаг номер раз: сдать на нервах ЕГЭ, выбрать вуз и подать документы.
Шаг номер два: постоянно орать, что я точно не поступлю, втайне зная, что поступлю, потому что, ну, разве бывает иначе?
И наконец, третий шаг: поступить.
Ну а дальше все громко рыдают, орут, что они «всегда знали», и танцуют под музыку в титрах… Разве не так? Ведь не может же быть, чтобы я…
Не поступила.
В голове становится пусто. Будто кто-то открыл герметичный люк и все вокруг засосало в открытой космос, а звездное небо хлынуло внутрь меня. Эй, ну, привет.
– Сашка, ты как?
О-о-ох, только не это…
Щеки опаляет огнем. Хуже, чем не поступить, может быть только одно. Не поступить на глазах у того, кого любишь. Я отстраняясь. Не хочу, чтобы меня сейчас трогали, и чтобы на меня смотрели, я тоже не хочу. Даже Андрей. Особенно Андрей!
Не хочу знать наверняка, что он сейчас чувствует. Но в общем предполагаю… Жалость? Презрение? Разочарование?
– Хочешь побыть одна?
Я киваю, и с ресниц на клавиатуру падет первая капля, куда-то между буквами Л, Б и Ю. А когда Андрей уходит, я закрываю лицо ладонями и даю волю глупым слезам.
Не поступила.
Не поступила.
Не поступила.
Господи, какая я жалкая…
С неудачами вот ведь какое дело: страшно не от того, что не справился сам по себе. А от того, что подвел всех вокруг. Родителей, которые платили за репетиторов, друзей, которые закатывали глаза и бормотали: «Да все ты поступишь!», и даже учителей. Ты вроде и не давал им вообще никаких обещаний…
А чувствуешь себя так, словно их не сдержал.
Даже не знаю, сколько я плачу, но когда дверь, тихо скрипнув, открывается, мое лицо уже так опухло, что глаза стали щелками. Наверное, вечность? Ну, супер. Теперь я не только тупая, но еще и уродливая. К счастью, Каше, который стоит на пороге, на это плевать.
– Уже можно шутить про то, что ты неудачница, или пока еще рано?
Я молча хлюпаю носом.
– А про то, что ты выглядишь, как пчеловод, который сунул башку к пчелам в улей? Честное слово, Котлетка, у тебя даже глаз за щеками не видно.
Знаю, я должна посмеяться и бросить в ответ еще более
