там, в желтом свете лампы, окруженные со всех сторон тьмой, пытаясь обратить сердца к почитанию Высшей Силы. Мы называли Безымянного, Аллаха. Но кто, растворяясь в этом благоговении, действительно мог назвать его каким-либо именем?

Я молча посмотрел вверх. Там в чистом небе висели в пространстве сверкающие планеты, притягивающие к себе взгляды. Каждая обладала изысканной неуловимой красотой великой поэмы, и каждая вызывала тревожащее воспоминание, что я всего лишь временный странник на этой планете, окутанной тайной, как и сама ночь. Я снова перевел взгляд на людей внизу. На каждом лице отражалось стремление к Богу.

Дервиши снова начали медленно петь: «Нет Бога, кроме Аллаха!» Каждый раз, повторяя эти слова, они опускали голову и кланялись. Сначала они пели спокойно, но через четверть часа ритм их песнопений и движений ускорился, а голоса зазвучали ниже. Песня превратилась в серию резких восклицаний. Их волнение со временем возрастало. Сложив руки на груди и раскачиваясь из стороны в сторону, они вращали головами в унисон со своими хриплыми выкриками. И все же ни разу за это время они не сделали ничего, что позволило бы назвать их «воющими дервишами». Во всяком случае, их исступление не было отталкивающим и резко прекратилось сразу после того, как достигло восторженной кульминации.

Воцарилась мертвая тишина, еще более оглушающая по сравнению с только что звучавшими словами. Наступил перерыв.

Снова подали кофе и чай. Оставшуюся часть ночи собрание продолжалось спокойнее. Дервиши тихо пели. Иногда к ним присоединялись слушатели, хором повторяя в определенные моменты имя Аллаха.

Когда, наконец, первые лучи солнца проникли в наш круг, дервиши умолкли. Под розовыми рассветными всполохами, тонкими полосами покрывшими небосклон, прошла последняя медитация – «об Аллахе и в Аллахе», как они ее называли, – в которой приняли участие все. После этого собрание закончилось.

Пару дней спустя шейх Абу-Шрамп пришел ко мне в гости на чашку чая. Он принес небольшой прямоугольный лист бумаги, сложенный в несколько раз. Шейх сказал, что это талисман с изречениями из Корана, особыми магическими символами и заклинаниями. Он объяснил, что этот листок вместе с несколькими другими был заполнен во время собрания дервишей в другую ночь, где он приобрел отпечаток, или гипнотическое воздействие, призванных тогда высших сил. Там по-арабски было написано мое имя. «Волшебную бумагу», как назвал ее старый шейх, нужно было носить в кармане каждый раз, когда я желал, чтобы какое-нибудь дело увенчалось успехом, или когда я шел в какое-то место, где нужно было опасаться враждебных сил.

При этом он весьма откровенно, хотя и несколько безыскусно, предупредил меня не брать с собой талисман во время интимных отношений с женщиной, поскольку тогда он временно лишится своей силы.

Хотя я никогда не просил о таком странном даре, но принял его как должное, с надеждой на лучшее.

Шейх жил в деревне Курна, расположенной ближе других к унылой бесплодной Долине царей. За те годы, что Говард Картер вел там раскопки, он не раз посещал Абу-Шрампа как самого известного в тех краях человека. Они стали большими друзьями.

В доказательство действенности второй силы своей «волшебной бумаги» шейх поведал мне, что раскопанные гробницы часто служили обиталищами ужасных злых духов, заточенных в них веками, и что он предусмотрительно распространил свою защитную силу на своего друга, Говарда Картера, чтобы уберечь того от враждебных призраков. Большое впечатление на меня произвел тот факт, что длинная череда смертей и несчастий, которые преследовали членов археологической экспедиции, связанных с открытием гробницы царя Тутанхамона, обошла мистера Картера стороной.

Кроме всего прочего Абу-Шрамп занимался лечением больных. Однажды я наблюдал, как он это делает. К нему обратился человек, страдающий от ревматических болей в левом бедре. Шейх осторожно постучал по нему минуту, затем в течение минуты или двух читал молитву из Корана, а после сказал своему пациенту, что боль вскоре пройдет. Я постарался узнать продолжение этой истории и обнаружил, что боль явно уменьшилась, хотя выяснить, стало ли это облегчение временным или постоянным, было тяжело.

Шейх рассказал, что научился секретам искусства дервишей у своего деда и что они передавались из поколения в поколение со времен пророка Мухаммеда. «Да будет благословенно его имя!» – почтительно добавил старик.

Глава 16 Самый знаменитый заклинатель змей в Египте

«Ex Oriente Lux!» («С Востока свет!») Так гласит старинное выражение. Яркие работы талантливых ученых и интереснейшие открытия любознательных путешественников соединились, чтобы дать достаточно доказательств этой истины. Мы, представители западной цивилизации, по праву гордимся своими достижениями в «улучшении облика» нашего мира. Однако нас порой мало волнует, когда мы узнаем, что некий полуголый факир показывает то, чего мы не в состоянии ни сравнить с чем-то, ни объяснить. Подобные вещи продолжают происходить довольно часто, чтобы напомнить нам, что в странах, лежащих к востоку и западу от Суэца, существуют древние секреты и освященная веками мудрость и что жители этих красочных земель вовсе не такие глупые и невежественные дикари, какими их считают некоторые люди.

На эти размышления меня навели воспоминания о моих приключениях с шейхом Мусой – человеком, который правил в царстве змей. В разных странах Востока я встречал множество заклинателей змей, их можно увидеть и сегодня. Однако некоторые члены их братства посвятили меня в хитрые уловки и секреты своего искусства, разрушившие мои иллюзии. После этого я перестал уважать заклинателей змей, за исключением очень немногих. Знание о том, что они добиваются результатов, работая с безвредными пресмыкающимися, оставшимися без ядовитых зубов, лишает удовольствия разделить изумление публики, состоит ли она из местных жителей или из европейцев.

Однако шейх Муса не относился к их числу. Он гордился тем, что он настоящий волшебник в древнем смысле этого неправильно используемого слова, и тем, что во имя пророка он ловит 13 разных змей, используя лишь старинную магическую силу. Этому человеку всегда сопутствовала удача, так что его гордость оправданна.

Какой представитель западной цивилизации может пойти в пустыню, найти среди камней и песка змею и просто взять ее рукой, как берут трость? Какой европеец позволит, чтобы его ужалила только что пойманная кобра, и с улыбкой будет наблюдать, как из раны сочится кровь? Какой уроженец Запада сможет войти в дом и выследить не замеченную до сих пор рептилию, которая может прятаться в каком-нибудь отверстии, углу или в мебели?

Я видел, как шейх Муса делает все это и многое другое, проявляя свою власть над этими коварнейшими созданиями. Мы со всеми своими