Кожа Нины была красной и воспаленной, но ее лицо выглядело спокойным и решительным.

— Может быть, это будет труднее, — сказала она. — Но, по крайней мере, это будет правильно.

Эми было так легко поддержать Нину тогда, встать на ее сторону без малейших сомнений. Почему она не могла сделать это сейчас?

Возможно, обвинения Нины были верны и дело было не в ней.

Возможно, чувство вины, которое захватило Эми, было больше связано с Беном.

Она уже несколько недель не отвечала на его последнее письмо. Бен, должно быть, ненавидит ее, подумала она. Ей отчаянно хотелось написать ему, но она не знала, что сказать, и боялась поспешить с ответом, окончательно испортить ту связь, которая между ними возникла.

Эми попыталась вспомнить все вопросы, ответы на которые она требовала от Нины: «Ты уверена в этом? Ты подумала о боли? Стоит ли она того?»

Возможно, была причина, по которой вопросы так быстро слетали с ее языка.

Прочитав признание Бена, она уже задала их себе, и не раз.

Но Эми не могла разобраться в своих чувствах к Бену, пока ее ссора с Ниной так сильно, так болезненно жила в ее сознании.

В перерыве между занятиями Эми открыла ноутбук и пролистала электронную почту, с удивлением заметив, что один из преподавателей отправил всем учителям видеоролик: «21-летняя южноафриканская студентка произносит зажигательную речь о нитях».

Сначала Эми не хотела смотреть. Нити уже почти перевернули ее жизнь, угрожая разлучить с сестрой. И все же она нажала на ссылку и увидела девушку, стоящую перед толпой на территории, похоже, студенческого городка. Ролик уже набрал почти три миллиона просмотров.

— Здесь, в Южной Африке, и во всем мире, — сказала девушка, — мы пережили эпоху сегрегации и апартеида, но не избавились от привычки к предрассудкам и отчуждению. Неравенство просто надело новую маску. Несправедливость просто переоделась. И десятилетие за десятилетием боль ощущается все так же. Но что, если бы нам удалось разорвать этот круг?

Через несколько месяцев мне исполнится двадцать два года, и тогда я получу свою коробку. Многим из вас, мои соученики, предстоит ждать годы. Открыть или не открыть. Это ваш выбор. Но это не единственный выбор, с которым мы сталкиваемся.

Сейчас у нас есть шанс все изменить. Нити для нас внове. Мы все еще учимся на них реагировать. А это значит, что мы можем начать все с чистого листа. Отречься от шаблонов истории. Пообещать не повторять старых ошибок. Мы можем вести за собой, проявляя сострадание и сочувствие. Дать отпор тем, кто стремится разделить нас, натравить друг на друга или заставить кого-то чувствовать себя ниже других. Только нам — тем, кто еще не получил свои коробки, — решать, какой мир мы хотим унаследовать, независимо от того, сколько времени нам дадут наши нити.

Толпа студентов свистела и хлопала девушке.

— Подруга только что показала мне видео из Америки, — продолжила она, — где на митинге выступал один юноша. Он сказал, что никто не отличается от других из-за своей нити, мы все остаемся людьми. Я призываю всех сделать то же самое, выступить против тех в вашей жизни, кто поступает несправедливо. Помогите им увидеть, что мы все одинаковы, все связаны. Мы все связаны друг с другом.

«Девушка была спокойной, страстной и красноречивой — поразительное сочетание качеств для столь юной особы», — подумала Эми. Камера взяла девушку достаточно крупным планом, и Эми смогла разглядеть на платье девушки какую-то брошь или булавку, маленькую и золотистую.

— Мы можем начать все с чистого листа, — повторила Эми.

Вероятно, еще не поздно было начать все сначала с Ниной. Она еще не пропустила свадьбу.

Сейчас, больше чем когда-либо, Эми должна была стать той самой девочкой, которая несколько часов просидела у двери Нины в ту ночь, когда ее предали в школе, той самой девочкой, которая читала с Ниной на ковре в книжном магазине, а позже посылала прочитанные книги почтой через всю страну, заполненные липкими записками внутри. Эми должна была быть ее сестрой, вспомнить об их связи, ведь они всегда были вместе.

БЕН

Не получив ответа от Эми через неделю, Бен был разочарован. Но не отчаялся. Еще нет. Он смотрел на Леа — она была уже на седьмом месяце беременности, ее миниатюрная фигура полностью исчезла, появился огромный живот — и не мог не испытывать надежды.

Леа осторожно опустилась на стул в классе и вскрикнула от удивления, когда ее брат и его муж ворвались в двери позади нее с дюжиной желтых воздушных шаров.

— Что происходит? — спросила Леа.

Челси вошла с большим шоколадным тортом.

— Ты же не думала, что мы отпустим тебя без подарков будущему малышу, правда? — Она торжественно поставила блюдо перед Леа.

— Важно праздновать каждый прекрасный момент, который дарит нам жизнь, — сказал Шон. — Сейчас как раз такое время.

И наступило всеобщее веселье. Террелл скачал себе новое приложение для знакомств «Поделись своим временем» и просил группу поддержки одобрить потенциальных женихов. Мора и Нихал с наслаждением обсуждали унижение Энтони Роллинза, которому досталось от его собственного племянника. А Челси пыталась убедить Леа пройти вместе с ней прослушивание в следующем сезоне шоу «Холостяк», которое недавно разделили на две отдельные программы: «Холостяк: длиннонитные» и «Холостяк: коротконитные».

— Пойдем, — умоляла Челси. — Тебе нет двадцати восьми, что по возрасту, что по объему талии в дюймах. Тебя примут с распростертыми объятиями.

— Может быть, раньше я и была… — Леа посмотрела на свой раздутый живот.

— Ты быстро восстановишься, — заявила Челси. — А суррогатное материнство получит приз за лучшую предысторию! Держу пари, ты станешь любимицей фанатов.

Хотя в воздухе витала и грусть — невысказанные мысли о том, что близнецы проживут большую часть своей жизни без Леа, — во всем этом было что-то неоспоримо прекрасное, как и сказал Шон. Леа была счастлива. Ее семья была счастлива. «Они доказывают, — подумал Бен, — что мир не перестал вращаться, когда прибыли коробки». Жизни людей по-прежнему развивались, создавались новые жизни.

— И я хочу, чтобы вы, ребята, были там со мной, — сказала Леа.

— С тобой? — недоверчиво переспросила Челси.

— Ну, конечно, не в родильной палате, — засмеялась Леа. — Но сразу после я буду рада вас видеть. — Она умиротворенно положила ладонь на живот. — Конечно, я делаю это для своей семьи, но, думаю, отчасти делаю это и для себя, и для всех нас. Может быть, это просто гормоны или то, что малыши сегодня пинаются как сумасшедшие, но я наконец-то чувствую, что грядут перемены. И может быть, мне так кажется, у нас все будет хорошо.

И все в классе поняли, что она имеет в виду.

Все успели посмотреть популярный видеоролик, в котором молодая женщина из Южной Африки призывает своих товарищей бороться с новым всплеском предрассудков.