– Да, – решительно кивнула я.

Он продолжал сверлить меня взглядом:

– Ты почти всегда будешь находиться в оккупированных городах и деревнях. Надеюсь, ты сможешь, при необходимости, использовать свое очарование – и не сломаешься.

– Она справится, – вмешалась Дейдра.

Взгляд Армана метнулся к ее лицу:

– С чего ты взяла?

– Интуиция.

Один из французов рассмеялся:

– Да ладно тебе, Арман, сам знаешь – Дейдра не ошибается.

Арман выдавил из себя улыбку – впервые за весь разговор – и атмосфера в комнате немного разрядилась. Потом он отошел от карты и привалился к деревянному шкафу:

– Спасибо, что ты здесь, Симона. Твоя помощь очень нам пригодится.

Я вздохнула с облегчением – наконец-то он ко мне потеплел.

В этот момент дверь, ведущая в переднюю часть кафе, распахнулась, и двое французов в мгновение ока выхватили пистолеты.

Увидев на пороге шатена в поношенном блейзере и вельветовых брюках, все расслабились.

– Это Ганс, – объяснила мне Дейдра. – Ганс, это Симона. Она новенькая. Бак прислал ее вчера вечером.

– С припасами? – Немецкий акцент Ганса стал для меня полнейшей неожиданностью – меня словно ледяной водой окатили. Я неуверенно оглядела присутствующих.

– Он еврей, – объяснила Дейдра. – Так что он на нашей стороне.

Я посмотрела в темно-карие глаза Ганса.

– Быть подозрительной – правильно, Симона. – Он обезоруживающе улыбнулся. – В наши дни не угадаешь, кому можно доверять. Но если тебя прислал Бак, уверен, мы на одной стороне. – Он шагнул ко мне, и мы обменялись рукопожатиями. – Рад, что ты с нами.

– Спасибо. – Он сразу же мне понравился – я и сама не могла объяснить почему.

– Я с новостями, – объявил он, поворачиваясь к Арману. – Немецкая дивизия в Бурже выступает во вторник утром, в пятницу в полдень они будут переходить мост в Жарго.

– Средь бела дня, – заметил Фрэнсис.

– Можем подорвать прямо с ними, – предложил Роджер. – Уничтожим всю дивизию одним ударом, если правильно рассчитаем время.

Арман допил кофе и вернулся к карте:

– Нам понадобится помощь «вечнозеленых» – без маки здесь не обойтись. Дейдра, свяжись с партизанами – пусть заберут пулеметы, которые нам вчера сбросили. Взрывчатку беру на себя.

– Конечно. Я возьму с собой Симону – лишу ее шпионской девственности.

Все в комнате прыснули.

Вскоре мы с Дейдрой снова вышли на залитую солнцем улицу и направились к себе.

– Откуда Ганс знает о передвижениях этой немецкой дивизии? – поинтересовалась я.

– У него везде связи, – объяснила она. – Иногда он исчезает на несколько дней, а потом возвращается с информацией на вес золота. Немцы называют его Серым Призраком – за его голову назначена награда в два миллиона франков. Ему приходится быть очень осторожным.

– Два миллиона франков? Чудо, раз его до сих пор никто не выдал.

– Я удивлена, что сегодня он явился утром, – продолжила она. – Обычно предпочитает ночные рандеву. И появляется всегда неожиданно. Он не утруждает себя договоренностями о месте и времени встреч. Проходит мимо, забрасывает нам сведения – а мы их проглатываем и спешим использовать. Связаться с ним вообще невозможно. Он находит нас сам, когда ему есть чем поделиться.

Дейдра снова взяла меня под руку. От перспективы преградить путь немецкой танковой колонне меня охватило радостное возбуждение. Но вдруг это окажется дивизия Людвига? Возможен ли такой вариант? Вряд ли. Но если так… как я могу помогать в подрыве моста, на котором будет находиться и он?

Нет, я не должна была об этом думать. Пока мне нужно было просто сосредоточиться на своей миссии и собственной безопасности.

Глава 26

7 июня 1944 года

Примерно через час мы с Дейдрой сели на велосипеды и направились по грунтовой дороге в сторону городка Мардье.

– Пока немцев не так уж и много, – заметила я, объезжая кучу конского навоза. – Только тот патрульный – и пара человек вдобавок.

– Погоди. То ли еще будет. Ты до конца жизни не забудешь их чеканный шаг. Но ты права, сегодня на улицах необычайно тихо. Слишком тихо. Возможно, их всех собрали на какое-нибудь мероприятие по поднятию боевого духа – они наверняка уже знают о вторжении союзной армии.

– Надеюсь, – я отмахнулась от жужжащей над ухом мухи, – наши ребята справятся. Мы, конечно, заняли побережье – но до Парижа еще далеко.

– Справятся, – уверенно ответила Дейдра. Ее велосипед грохотал, петляя по ухабистой гравийке.

– Интуиция? – с улыбкой спросила я.

– Обычно я не промахиваюсь, – усмехнулась она.

– С Арманом, я так понимаю, ты тоже не промахнулась?

Она уверенно крутила педали, не обгоняя и не отставая от меня.

– Ты заметила?

– Трудно было не заметить. И давно вы с ним вместе?

– С полгода. Бак не в курсе – так что смотри не проговорись. Если он узнает, больше нас на одно задание не пошлет.

– Буду нема как рыба.

Я поднажала, но она легко поспевала за мной и крикнула:

– Не обгонишь!

В тот же момент на меня обрушилось воспоминание о том дне в Гайд-парке, когда мы с Вивиан смотрели на уносящиеся к французским берегам самолеты Королевских военно-воздушных сил. Казалось, это было целую вечность назад, но эти образы пробудили во мне былое. Я будто снова была собой, а не Вивиан или Симоной. Я опять стала просто Эйприл – и вдруг поняла, что начала и правда забывать ту, которой была когда-то, до гибели Вивиан. Глядя в зеркало, я неизменно видела в нем сестру. Я улыбалась ей – и она улыбалась мне в ответ. Раньше меня все устраивало, но общаться с Дейдрой, не впутывая в это Вивиан, казалось глотком свежего воздуха. Мы мчались по дороге, которая, учитывая обстоятельства, могла привести нас куда угодно, – и все же я всем своим существом ощущала странную, давно забытую беззаботность.

Стоило нам въехать в город, как вся та легкость, с которой я катилась по грунтовой дороге, вмиг улетучилась – испарилась, точно капля воды на раскаленной сковороде. Немецкие солдаты заполонили все вокруг: они патрулировали улицы, сидели в кафе и ресторанах, проезжали мимо на блестящих черных автомобилях и армейских машинах с открытым верхом. Мне потребовалось много усилий, чтобы не выдать своего потрясения. Я притормозила и спешилась.

Дейдра показала мне на карте, где именно нас будет ждать chef de réseau[14]. Мы шли, болтая по-французски и смеясь – будто две беспечные юные девчушки. Один раз машина с офицерами гестапо притормозила, чтобы медленно, по-черепашьи проползти мимо нас. У меня