он еще может шевелиться.

Чувствую перекатывающееся движение в животе и слышу короткий хмык Фила.

– Шевелится… Мы ему не повредили?

– Нет, все хорошо, – повторяю в сотый раз.

Позавчера на Узи нам сказали пол малыша – мальчик. Как я и мечтала. Так хотелось плакать от счастья, что я не удержалась и разрыдалась в машине, когда мы ехали от врача.

Филипп терпеливо переждал мою истерику и остановился у магазина, чтобы купить мне ведро карамелизированного попкорна, к которому я внезапно воспылала безумной любовью.

– Как думаешь? На кого он будет походить?

– На нас с тобой, – отвечает с улыбкой.

– А на кого больше? На тебя или на меня?..

– На меня.

– Да-а-а-а?.. – поднимаюсь на плече и смотрю в его смеющееся лицо, – это почему же?

– Потому что сын должен походить на отца.

Вижу, что провоцирует специально и сознательно поддаюсь, вступая в словесную перепалку.

– Я знаю примету – сын должен походить на мать, а дочь на отца. Тогда дети счастливыми будут.

– Наши дети без всяких примет счастливыми будут.

Сплетаемся взглядами, делимся чувствами и эмоциями через потоки энергии. Мы в такие моменты полностью обнажены друг перед другом. Такой близости у меня не было даже с родителями.

С мамой Филиппа, к счастью, тоже получилось найти общий язык. Она держалась со мной немного отстраненно ровно до того момента, когда узнала о беременности. С этого мгновения я стала для нее дочкой, с которой нужно сдувать пылинки.

Меня это пугало поначалу и обескураживало, но постепенно я привыкла к состоящим из витаминов для беременных и различным бандажам посылкам от нее и ежедневным звонкам.

Фил, посмеиваясь, наблюдает за нашим общением с ней, со стороны.

– Я бы хотела, чтобы он походил на тебя, – признаюсь, прижимаясь своей щекой к его, – мне кажется, так и будет. Твоя внешность и твой характер.

– Характер?.. – заламывает бровь, – упаси Боже.

– Нет – нет, пусть будет такой. Я уже буду знать, как найти к нему подход.

– Даже не представляю. Мать говорит, со мной было не просто.

Беру в руку его правую ладонь, подушечкой пальца глажу тускло поблескивающее в темноте обручальное кольцо.

– Я уверена, мы справимся.

– Тебя, я вижу, не запугать, – обхватив мои плечи, привлекает к себе, – отчаянная…

– Детьми от любимого мужчины?..

– Отчаянная Эйне.

БОНУС

5 лет спустя.

Встаю у входа в группу и, стараясь остаться незамеченной, наблюдаю за Егором со стороны. Он и его приятель Саша наперегонки катают машинки по полу.

Максимально отведя руку назад, он пригибается и, напрягшись всем тельцем, выкидывает ее вперед и пускает гоночную тачку по полу. Та пролетает пару метров в воздухе и, ровно приземлившись, быстро катится вперед.

С координацией и меткостью у моего сына полный порядок.

– Мама! – восклицает, заметив меня, и со всех ног бросается в мою сторону.

Я приседаю и раскрываю объятия. Сын влетает в них кометой и повисает на шее.

– Ты давно пришла?.. А папа где?.. Мы поедем в кафе?

– Давай, пока я буду отвечать на твои вопросы, ты будешь одеваться, – привычно иду на хитрость.

– Давай.

Подбегает к кабинке с корабликом на дверце и начинает вынимать из нее свою одежду. Тащит ворохом к скамейке и начинает снимать с себя шорты.

– Я только что пришла, заглянула в группу, и ты меня сразу заметил.

– Где папа?

– В машине внизу, – отвечаю, подавая ему джинсы, – у него важный звонок по работе.

– Мы поедем в кафе? Вы утром обещали…

– Поедем, – треплю по светлой макушке.

– А что мы будем заказывать? Я хочу пиццу, – трещит без умолку, – а ты что будешь?

Отвечаю с терпением, присущим истинным мудрецам.

Так, за болтовней сына, одеваемся, выходим на улицу и, минуя территорию детского сада, держась за руки, шагаем к черному джипу. Машем ему рукой, когда его фары приветственно мигают.

– Здорово, – приветствует сына Филипп.

Выйдя из машины, он открывает заднюю дверь и помогает ему усесться в детское кресло.

– Пап, а ты знаешь, чем отличается автомат от винтовки?.. – доносится до моего слуха, когда я сама усаживаюсь в машину.

– Знаю…

– Я тоже. А еще мне Матвей сказал, что у его кошки родились четверо котят. А почему наш Дымок не рожает котят?..

Закусив обе губы, опускаю козырек и смотрюсь в зеркало.

– Потому что он мальчик, – терпеливо поясняет муж, – мальчики не умеют рожать.

– Мам?.. – доносится сзади, – давай купим еще девочку! Я хочу маленьких котят…

Мы до сих пор в шоке от того, каким растет наш сын. Ни одно из предположений не подтвердилось. Егор родился с белым пушком вместо волос, без бровей и ресниц. Внешне копия я, не считая отцовских губ и подбородка.

Почти до двух лет он молчал, и мы уж думали, он будет еще более неразговорчивый, чем мы оба вместе взятые. Однако после второго дня рождения из сына будто пробка вылетела. Слова полетели из него как из пулемета и продолжают лететь до сих пор.

– А мы пойдем в бассейн в субботу? Мне надо к соревнованиям готовиться.

– Конечно.

– Мам, что на счет девочки – кошки?

Филипп садится рядом, как обычно невозмутимый и собранный. Пристегивается ремнем безопасности и трогает машину.

Я поглядываю на него с усмешкой. Сегодня его очередь работать ходячей детской энциклопедией.

– Мы подумаем с мамой на счет девочки – кошки, но котят не обещаем…

– Правда?! – восклицает сын.

– Нет! – демонстративно развернувшись к мужу, смотрю на него со всей строгостью, – мне вполне хватает одного жирного кота в доме. Он вчера изгрыз мою кисточку для румян.

Знаю, что для Фила и Егора это вообще не аргумент. Они души не чают в нашем Дымке, и, будь их воля, клонировали бы его десять раз.

– Дом большой, – пожимает плечами муж, – а кот и ребенок всего по одному экземпляру.

Вот же… гад…

Манипуляция и шантаж?..

– Ну, мамочка давай купим девочку – кошку и мне маленькую сестренку!

– Это что такое? – округляю глаза, глядя на мужа, – откуда он этого нахватался?

– Понятия не имею.

– Мам, у Гриши из садика братик родился! А я хочу девочку – кошку и сестренку! Ну, пожалуйста!..

Отвернувшись к окну, задумываюсь. А ведь и правда пора родить второго ребенка. Филипп давно хочет, теперь вот и сын стал просить.

Придется, конечно, в лаборатории декрет взять и снова погрузиться в пеленки – распашонки. Но я ведь в последнее время и сама часто вспоминаю, какой Егорик маленький был. Сладкий, теплый и ароматный.

– Мы подумаем с папой на счет сестренки, – проговариваю спокойно.

– Ура!!! – визжит