— Зигфрид, да вы издеваетесь?! — она до сих пор так и не перешла на «ты». — Пока вы в госпитале были, я без вас спокойно кушала три раза в день, а вот со сладким — увы, без вас никак!

* * *

Еще три дня я веселился, как мог. Вначале сводил Агнешку в казино, где снова выиграл тридцать тысяч и на них купил девушке серьги и кулон с сапфирами. На следующий день повел Гордану в самый дорогой ресторан города, но там меня сразу же узнали и персонал, и другие посетители. В качестве легкого вина к ужину нам подали еще более старую бутылочку, чем та, которую выставил мне граф Айзенштайн, заботился о нас лично метрдотель, и в самом конце он отказался давать счет.

— Помилуйте, герр фон Дойчланд, если хозяин заведения узнает, что я выставил вам счет — выгонит меня взашей без выходного пособия.

Он, конечно, шутил, но я понял, что настаивать бесполезно, так что я просто вручил пять сотен чаевых официантам.

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Брунгильда позвонила мне через «библиотечную фею» Зигрун — из Англии в Хорватию напрямик без танцев с бубном и варганом хрен дозвонишься, поскольку космическая эра в этом мире так и не настала и спутников связи нет в принципе — и сообщила, что готовится к посадке в цеппелин на рейс в Германию.

Я простился с Агнешкой и Горданой — разумеется, с каждой отдельно, они так и не узнали о существовании друг друга — пообещал, что непременно еще вернусь в Сплит, и отбыл обратно. Ехал, естественно, не на автобусе: Майерлинг предоставил в мое распоряжение свой собственный комфортабельный «майбах» представительского класса, а также Книспеля и его напарника в качестве водителей.

Машина оказалась выше всяких похвал, мотор тихий, ход мягкий, водители — замечательные, так что я выключил телефон и вскоре заснул. Проснусь уже в Рейхе, скорей всего.

* * *

В Германию я въезжал далеко не ранним утром. Наверное, Брунгильда прибыла куда раньше меня: цеппелины развивают сто-сто сорок километров в час и более, особенно при попутном ветре, и к тому же летают по прямой, в то время как автомобиль зависит от дорог.

Я включил телефон и позвонил, но получил ответ о том, что абонент не в сети.

Книспель довез меня до поместья Айзенштайнов, отдал мне честь, я поблагодарил его и двинулся к особняку.

Нажимаю кнопку переговорного устройства и называюсь, диспетчер открывает дверь.

Уже в особняке я встретил в холле Рутгера и по его виду понял, что не все ладно.

— Здравствуйте, Рутгер, — поздоровался я, — что-то вы мрачны.

— Бруни погибла, — коротко сказал он. — Цеппелин, на котором она летела, сбит над Ла-Маншем.

Крестоносец

В это утро беда пришла много куда.

Пока я спокойно дрых на кожаном сиденье «Майбаха», приблизительно в одно и то же время произошли налеты на Норвегию и Швецию. Сценарий практически один в один как при нападении на Сплит: подводные диверсанты «глушат» противолодочные корабли при помощи устройств, непонятно как работающих, затем малым ходом на скутерах и попутных кораблях протаскивают в охраняемую акваторию основные силы и всплывающие понтоны. Когда прет контейнеровоз с водоизмещением похлеще «Титаника» — он заметит, что к его дну примагнитился буксировочный трос относительно малого понтона или пачка аквалангистов? Хрен там, падение скорости на десятую часть узла не всякий прибор покажет. Ну а затем — всплывают понтоны и открывают огонь по береговой обороне и стоящим в бухте кораблям и судам, начинается наземный штурм, причем размах атак там был посильней той, что в Сплите.

Потомки викингов отразили нападение, в том числе благодаря тому, что на правах дальней родни получили от Рейха устаревшие модели «уберов», но с существенными потерями, в том числе и среди мирных жителей.

Тут не надо быть экспертом, чтобы понять: атака на Сплит и атаки на Скандинавском полуострове — это по сути один и тот же флот подлодок, просто те, что пошли на Сплит, добрались до цели гораздо раньше, ибо расстояние меньше и маршрут проще. Один и тот же флот, один и тот же план — причем новый план.

Что же до цеппелина, на котором летела Брунгильда, то тут все еще необычней. Капитан вел воздушное судно на комфортной для пассажиров высоте в километр, на которой атака с поверхности воды малореальна: всплывшую подлодку видно издали, а неуправляемые ракеты залпового огня, вроде тех, которые использовались при атаке на Сплит, на такой высоте крайне неточны. При этом дирижаблю может легко увеличить высоту, в крайнем случае сбросив балласт, то есть внешние баки и второстепенные агрегаты, которые именно на крайний случай сделаны сбрасываемыми, и при этом отбиваясь при помощи двух спаренных «эрликонов», установленных в поворотных турелях под дном цеппелина.

Однако над Ла-Маншем цеппелин был атакован тремя летательными аппаратами, похожими на этажерки времен первой мировой, причем с превосходящей высоты. «Эрликоны», имеющие полный круговой обстрел нижней полусферы, не могли поразить летательный аппарат, находящийся выше цеппелина. Ну а зачем пассажирскому судну пушки, стреляющие по воздушным целям?!

Капитан Тадеуш Бимер, впрочем, не растерялся — сказался военный опыт — и сбросил балласт, одновременно применив крайнюю меру — «неправильные парашюты». Эти самые «неправильные парашюты» — аварийные установки, выбрасывающие на тросах самонадувающиеся воздушные шары с гелием, служащие для того, чтобы удержать в воздухе дирижабль, потерявший часть гелия из корпуса, и их применением капитан добился резкого повышения отрицательного веса. Цеппелин потерял скорость, но начал стремительно набирать высоту, в результате чего атакующие аэропланы оказались ниже.

«Эрликоны» сразу же открыли огонь, но и тут все оказалось плохо: в лентах были бронебойные снаряды, пригодные для стрельбы по подлодкам, но не по самолетам, в аэропланах они просто делали дырки диаметров двадцать миллиметров.

Тем не менее, один из трех атакующих был сбит, после чего два оставшихся все же выиграли гонку за высоту. Два члена экипажа по служебной лестнице сумели подняться на самый верх и попытались отбиться при помощи автоматов, и им даже удалось сбить второй аэроплан. Однако затем то ли сбитый протаранил корпус цеппелина, то ли третий открыл огонь, но дирижабль начал снижаться, а внизу его уже ждала подлодка.

Дальнейшие события неясны: радист покинул свое место, чтобы принять участие в бою, оставив рацию включенной на передачу. Экипаж, полностью состоящий из британских военных, и часть пассажиров оказали сопротивление абордажной команде, но силы были неравны и последними словами, пришедшими с