"Я бы назвала Фатиму первой", - сказала Мириам. "Она ловка и искусна во всех искусствах".

"Отлично. А после нее?"

"Я бы сказала, Зулейка. Она первая в танцах и неплоха в других областях".

"Превосходно. Похоже, она сделана на заказ для Юсуфа. Сулейман должен получить Фатиму. Третьей будешь ты, Мириам".

Мириам побледнела.

"Ты шутишь, ибн Саббах".

"Сегодня не время для шуток. Все будет так, как я сказал. Ибн Тахир быстр, как змея, и если бы я доверил его кому-нибудь другому, он бы понял, в чем обман".

"Хасан!"

На глаза Мириам навернулись слезы. Для Апамы удовлетворение боролось с сочувствием. Она отстранилась.

Хасан продолжал с легкой иронией.

"Кто сказал мне недавно, что ничто в мире больше не приносит ей радости и что только какая-нибудь рискованная игра может развеять ее ужасную скуку?"

"Значит, ты никогда меня не любил?"

"Гораздо больше, чем это. Я нуждался в тебе и до сих пор нуждаюсь. Но почему бы тебе не ответить на мой вопрос?"

"Игра, в которую ты со мной играешь, очень болезненна".

"Но подумайте, какую уникальную возможность я предоставляю вам сегодня вечером", - продолжил Хасан тем же ироничным тоном. "Вам понадобится весь ваш интеллект, все ваше мастерство, все ваше обаяние, если вы хотите, чтобы этот молодой человек поверил в рай".

"Ты уничтожил меня".

"Я не думала, что мои чувства так важны для тебя. Но что решено, то решено. Я жду, что ты выполнишь свое задание. Иначе я не смогу сделать исключение".

Мириам взяла себя в руки. Я должна быть сильной, сказала она себе. Я не могу позволить ему увидеть все мои слабости.

"Я готова", - сказала она.

"Спасибо".

Он вернулся к девушкам.

"Зулейка!" - позвал он. "Выбери семь спутников. Они помогут тебе принять Юсуфа, и ты будешь отвечать за успех".

"Да, наш господин".

Она повернулась лицом к остальным и стала смело звать их.

"Ханафия! Асма! Хабиба! Маленькая Фатима! Рокайя! Зофана!"

"И еще возьмите ту малышку, которая упала в обморок", - сказал Хасан. "Тогда вам хватит".

Затем настала очередь Фатимы.

"Зайнаб! Ханум! Туркан! Шехера! Сара! Лейла! Айша!"

Халима умоляюще посмотрела на Фатиму. Когда та не позвонила ей, она стала настаивать.

"Возьмите и меня!"

В тот же миг Хасан заговорил.

"Этого будет достаточно".

Но когда он услышал, как девушки смеются над просьбой Халимы, он сказал с ликующей ухмылкой: "Давай, возьми и ее, Фатима".

С Фатимой, Сарой и Зайнаб, кого же ей теперь бояться? Она бросилась к Хасану, упала на колени и поцеловала его руку.

"Будь умницей, головастик", - сказал он.

Он ласково похлопал ее по щеке и отправил обратно к остальным. Она вернулась в очередь, краснея и теряя голову от счастья.

Мириам проверила, кто остался. Сафия, Хадиджа, Сит, Джовайра, Рикана и Тавиба все еще были там. Теперь она снова держала себя в руках.

Хасан призвал лидеров присоединиться к нему.

"Евнухи приведут героев в сад, пока они спят. Для начала подкрепите их молоком и фруктами. Перед приходом гостей каждой девушке разрешается выпить один кубок вина для храбрости. Не больше! Вы можете выпить больше, когда молодые люди сами напьются, но не переусердствуйте! После этого вы подробно обо всем мне доложите. Ждите сигнала к завершению. Рог прозвучит три раза. Затем вы должны взять кубок с вином и растворить в нем вещество, которое получите от Апамы. Молодые люди должны немедленно выпить его. Они уснут, и евнухи вынесут их обратно".

Закончив все эти приготовления, он еще раз посмотрел в сторону девушек. Затем он слегка поклонился на прощание. Ади и Апама ждали его у лодок. Он дал им последние указания.

"Отдайте это лидерам. Не позволяйте посетителям видеть вас. Но присматривайте за Мириам. Она не должна оставаться наедине со своим героем".

Затем со своей свитой он вернулся в замок.

Оказавшись в замке, Хасан отпустил двух своих друзей. Сам он поднялся на вершину второй башни, где жили его телохранители, евнухи. О его прибытии возвестил рог. Навстречу ему выбежал капитан Али и доложил, что все готово.

Пятьдесят черных гигантов стояли в два ряда по всей длине коридора. Вооруженные, неподвижные и прямые, они неподвижно смотрели вперед. Хасан обозревал их, не произнося ни слова. Каждый раз, когда он оказывался перед ними, его охватывало чувство опасности. Это не было неприятным чувством, напротив, оно доставляло ему своеобразное удовольствие. Он знал, что если хоть одна из этих сотен рук протянется к нему, он больше никогда не увидит свет. И все же почему никто из них не сделал этого? Потому что все пятьдесят евнухов были готовы слепо исполнять любой его приказ? Откуда у него такая власть над людьми? "Это сила интеллекта", - объяснял он себе. Эти кастрированные звери не боялись ничего на свете, кроме силы характера.

Закончив осмотр всех своих людей, он отозвал капитана Али в сторону, чтобы отдать распоряжения.

"После последней молитвы жди меня в подвале с девятью людьми. Я приведу вам трех спящих юношей из своей башни. Вы отнесете их в сад на подстилках. Там вас будет ждать Ади. Скажи ему имена спящих героев, и он покажет тебе, куда их отнести. Пусть вас не беспокоит, если по дороге они будут стонать или ворочаться. Но если кто-то из них приподнимет крышку или подаст знак, что проснулся, пусть тот, кто сопровождает этот груз, перережет ему горло. То же самое касается и обратного пути. Все трупы передавайте мне. Вы все поняли?"

"Я понимаю, сайидуна".

"Тогда после последней молитвы".

Он жестом попрощался с капитаном, прошел мимо неподвижных рядов стражников и поднялся на одном лифте вниз, а на другом - в свою башню.

Абу Али жил в комнатах в центре здания верховного командования. Одну из своих комнат он отдал Бузургу Уммиду, когда тот прибыл в замок. Вернувшись из садов, они переоделись, а затем заперлись в покоях Абу Али.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, пытаясь угадать мысли друг друга. Наконец Абу Али спросил: "Что ты чувствуешь по этому поводу?"

"Я как раз собирался спросить тебя о том же".

"Ибн Саббах - великий человек, в этом нет сомнений".

"Да, великий человек..."

"Но иногда мне кажется... что то, что мы говорим здесь, остается только между нами двумя. Согласна?"

"Безусловно".

"Иногда я думаю, что он, должно быть, ужасно переусердствует, что, возможно, у него не все в порядке с головой..."