Это ободряет Маги.

– Оно тебя уничтожит.

– Вы уже это сделали.

Даже с превратившимися в полоски мокрого вяленого мяса старыми ногами Медее хватает энергии для крика:

– Чертов идиот! Оно убьет нас всех!

Маги говорит одним уголком рта, болезненно вздыхая, и Том беспокоится, что у старика может случиться инсульт.

– Оно должно оставаться в земле. Оно использует тебя. Чтобы освободиться.

Нежеланный миг сомнения омрачает цель Тома, затем все проходит.

– Вы что угодно скажете. Я сниму печати. Блэквуд объяснил, что делать, прежде чем вы его убили. Я разорву цепь и исцелю свою дочь. Вы ее прокляли. Приговорили маленькую девочку. Вы хуже навоза, который разбрасываете вокруг своих роз. И если моя малышка не переживет эту ночь, я вам обоим снесу головы из этого ружья.

Голова Медеи приподнимается от пола, затем падает, старуха задыхается.

– Не ломай печати. Блэквуд был неправ. Его тоже использовали! Она достает… Она создает видения.

Маги извивается, корчится от боли в судорогах.

– Ты не должен ее выпускать!

Прочищая рот, Том сплевывает на пол, на их пол.

– Тот бедняга, который жил в нашем доме до нас, вы довели его до самоубийства. Вы убили пару, что была до него. Теперь Блэквуда. И сколько еще людей за эти годы? Любого, кто вызвал ваше неудовольствие, жалкие вы придурки. Вы наживались на штуке, которую там держите, и уничтожали невинные жизни. Мы были следующими. Моя дочь! Вы это сделали! Заставили меня это сделать.

Приглушенный голос Медеи снова проникает сквозь ее колпак.

– Дурак! Вам следовало уехать. Мы пытались только напугать вас. Защитить вас! От нее. Мы защищаем мир от того, что невозможно изгнать. Ты думаешь, мы хотели этого? Этой жизни. Здесь.

Маги торопится оказать своей хозяйке льстивую поддержку. До последнего прячется за ее юбкой.

– Проклятие! Мы родились для этого. Но никогда не хотели ничего подобного! Мы потратили свои жизни на то, чтобы сдерживать ее. Это наша роль. Наше наследие. Ее нельзя развеять или уничтожить. Неужели ты думаешь, что мы не пытались, идиот чертов!

Том качает головой, делает шаг вперед и пинает Маги по ногам, вызывая визг низложенного зайца.

– Вот что скажу. Я вам помогу. Свяжу вам ноги и дам шанс. Просто скажите мне, как все сделать. Как мне снять проклятие, которое вы наложили на мою дочку. Тогда это может прекратиться. У меня есть бинты. – Бинтов у него нет, но Том ловит себя на том, что ему до стыдного приятна мысль о том, что он может говорить им все что угодно. Неужели у него всегда были наклонности садиста?

Голова Медеи снова поднимается, как ужасная белая змея с мешком на зубастой голове.

– Никогда! Ее кровь на твоих руках!

Сам звук исполненного злобы голоса Медеи помогает Тому вспомнить, он снова видит выражение ее глаз в ту ночь, когда она злорадствовала по поводу слепоты четырехлетней девочки.

Том собирает всю оставшуюся волю, чтобы не разнести голову старухи вдребезги.

– Я собираюсь откопать это. Освободить. И будь что будет, сука.

Он разворачивается и выходит из комнаты.

Голос Медеи превращается в тонкий плач.

– Не надо! Ради всего, что ты любишь, не выпускай ее!

Сдавленный голос Маги преследует Тома в кухне.

– Мы умоляем тебя! Нет! Нет! Нет!

Черная ночь влечет Тома к задней двери и к самой себе.

51

Том стоит в одиночестве внутри круга из камней, перед священным курганом и покрытым пятнами алтарем.

Здесь сама земля и все, что тянется от нее вверх, покорено. Окружающие заросли кустарников тихи, и вечное беспокойство деревьев умолкло. Том гадает, не остановилось ли само время. Возможно, весь ландшафт, окружающий священную рощу, замер в почтительном страхе, восприимчиво, но робко, ведь любое движение или звук может привлечь зловещее внимания того, кто лежит под землей.

Бога.

И подумать только, в более наивные времена его дочь с их щенком беззаботно прогуливались здесь, взволнованные необычной поляной и перспективой приключений. Том удивляется тому, что он и сам верил, будто это место – всего лишь полоска старого леса, которая приблизит его семью к природе, убежище, которое спасет их от жизни в городе, где природы вовсе не было.

Ему так мало было известно о возрасте этого места, об его истории, законах и характере, обо всем, что оно видело, пережило и сохранило. И все же он привез сюда семью. Верил, что они могут просто купить развалившийся дом на аукционе, покрасить пару стен и жить долго и счастливо. Так и подмывает хохотать над своими заблуждениями, пока не задохнешься.

Теперь некому его направлять. Блэквуд выпотрошен, расчленен и четвертован, в конце концов его найдут по кусочкам, когда мухи заполонят мрачный двухэтажный склеп мага.

Позади Тома, там, где два дома склоняются перед этим скрытным и переменчивым лесом, лежат связанными его пожилые соседи с колпаками на головах. Их коварство запечатано наволочками, а сами они медленно истекают кровью. Из-за ран, полученных от его ружья.

Том качает головой. В его жизни не должно было случиться ничего подобного. «Что я сделал, чтобы это заслужить?»

Но было так легко втянуться, ввязаться в войну. Разрушение не занимает много времени, стоит только начать, и он солгал бы, отрицая, будто уничтожение деревьев соседей и стрельба по ним самим не принесли ему глубокого удовлетворения. По крайней мере, в тот момент.

Как быстро Муты сделали так, что он перестал узнавать себя. Но больше нет времени думать об этом.

Фонарь на траве освещает следы кабаньих копыт, двустволку и окровавленный рюкзак. Но

внимание Тома переключается на курган и то место, где он сейчас должен разрыть землю. В его мыслях заплаканное личико Грейси, которая прощается с ним. Малышка Грейси. Еще Том видит усталые, наполненные слезами глаза Фионы. Затем мумию кота. Пламя свечи в кромешной темноте. Примитивный трон. Голову Блэквуда с открытыми глазами на столе. Опять видит эти огромные грязные маски на деревянных крючках в шкафу. Арчи, застывшего в своей корзинке, его маленькие глазки в эбеновом меху. Страдание и смерть. Все это исходило из того, что черпалось отсюда – из божественного напитка на старом камне.

Свежие цветы венчают покрытый пятнами алтарь.

Том сжимает лопату в руке и гадает о том, что произойдет, когда он разобьет печати. Помимо скудных инструкций Блэквуда и отчаянного желания снять проклятие с Грейси, в его знаниях зияющая дыра. Он не представляет последствий того, что собирается сделать.

Рассеется ли вот так концентрация инфернальной силы, которая была захоронена тут и