Агнес. А ты?

Беата. Я защищаюсь. Должен же хоть кто-то на этом свете меня любить. Бог меня любит.

Агнес. А вдруг все это лишь сон? Ты сюда не приходила. Тебя здесь нет.

Беата. Ты простишь меня тогда?

Агнес. Как правильно поступить? Могу ли я вообще как-нибудь поступить?

Беата. Дай выход своим чувствам.

Агнес. Я могу снова и снова пожелать, чтобы мне никогда больше не пришлось видеть тебя. И его. Господи, если другой человек действительно мешает, всем своим существом, всем! Меня тошнит, тошнит от этого. А блюет, естественно, он. (Разглядывает Беату с неподдельным изумленным любопытством.) Он тебе нужен?

Беата долго молчит, под конец ее начинает бить отчаянная дрожь.

Ты тоже улитка, удивительная улитка. Я всегда восхищалась твоим самообладанием. Что... что... ты ощущаешь?

Беата. Ты о чем?

Агнес (неуверенно). Ну, ты хочешь... хочешь ребенка?

Беата. Не знаю.

Агнес. Собственно говоря, мы все беременны так или иначе, постоянно. Я имею в виду то, что происходит в нашем теле, происходит все время, что бы мы ни делали. Значит, тогда единственная разница — это ребенок. Твой ребенок.

Клас (резко дергает ручку двери ванной, начинает колотить в дверь). Помогите! Я не могу выйти! Эй!

Агнес. В чем дело? Поверни ручку. Открывай! (Идет к двери ванной.)

Клас. Я поворачиваю, черт побери! Вы что, меня заперли? Откройте! Выпустите меня! (Колотит изо всех сил.) Ведьмы! Прекратите!

Агнес. Успокойся.

Клас. Я спокоен! (Бешено колотит.) Дьявольщина!

Агнес. Поверни вправо! Хотя нет, погоди, влево! Влево! Ты же знаешь, замок немного туговат. Дерни посильнее и поверни одновременно!

Из ванной доносится звук бешеного удара в дверь.

Клас. Она отвалилась. Вся эта чертова штуковина отвалилась! О-о-о-о! Дьявольщина! В этом вся ты! Не могла привести в порядок такую ерундовину!

Агнес. Но раньше такого не случалось! Надо просто немножко покрутить, вот и все.

Клас (рычит). Покрутить! Покрутить! Не хочу! Я хочу ребенка! Черт побери, я хочу ребенка! Дьявольски несправедливо, что у вас на это монопольное право. Слышишь? Агнес!

К двери подходит Беата.

Агнес! Маленького человечка, за которого я буду в ответе. Кого-то, кто будет мне верить. Крошечная ручка. Подумать только, показать этот мир, пусть он дерьмовый и мерзкий, но на него будут глядеть совсем невинные глаза. Вот, сынок! Вот как это все выглядит. Вот это твоя жизнь.

Агнес. Клас!

Клас. Я хочу его! Хочу!

Агнес и Беата переглядываются.

Беата собирается что-то сказать в дверь, но раздумывает.

Агнес (удивленно). Ребенка. Ребенка.

Беата возвращается в гостиную.

Клас!

Клас (всхлипывая). Чего?

Агнес. Клас, почему ты никогда этого не говорил?

Клас. Ты не спрашивала.

Агнес. Клас.

Клас. Что вы там делаете? Чем вы там занимаетесь? Теперь вы сильные, да? Свободные женщины, а?

Агнес. Но...

Клас (возится с дверью, которая внезапно открывается. Он останавливается на пороге). Я люблю тебя.

Агнес. Это умерло.

Клас. Но мы с тобой живы.

Агнес. Дело не в этом. Я убила свое чувство. Давным-давно. Слишком было больно. Я не выдержала. Слишком больно быть настолько зависимой. Может, ты и не виноват, но ты меня так глубоко обидел. Слишком глубоко. Ты изо всех сил все время старался держать меня на расстоянии. Так не пойдет, Клас. Что ты чувствуешь сейчас?

Клас. Я жутко проголодался. У тебя найдется что-нибудь? (Уходит на кухню.)

Агнес идет в гостиную, садится на диван рядом с Беатой.

Беата. Знаешь, в детстве я однажды увидела в церкви окно. Витраж. Всевозможных цветов, правда, именно всевозможных. В окно светило солнце, и все эти цвета лежали в ряд, бок о бок. Это и есть любовь. Не отбрасывать ни единого цвета, ни единой краски.

Агнес. У меня перед глазами одна чернота.

Беата. Человек умирает, понемножку, кусочек за кусочком. Краски гаснут, одна за другой. Может, и хорошо, что наступает чернота, потому что все краски я сохранила в себе. Уф, не знаю.

Агнес. Чего ты не знаешь? (Склоняется к Беате.)

Клас приходит из кухни, жуя и причмокивая.

Беата. Вкусно?

Клас. Вполне.

Агнес. Ух, до чего аппетитно.

Клас (перестает жевать, переводит взгляд с одной улыбающейся женщины на другую, возвращается на кухню). Простите, простите, я понял.

Молчание. Клас возвращается с подносом. на котором лежит батон с воткнутым в него стоймя огурцом и капустными листьями вокруг.

Агнес. Красотища.

Клас. Не пойму я вас. Сегодня в газете под изображением бронтозавра или черт его там знает кого было написано, что мужественность есть нечто вымирающее, нечто, что уже вымирает. Вы тоже так вот смотрите на дело?

Беата (ест). А что, похоже?

Клас. Не знаю. Но, честно говоря, я не знаю, и какова моя функция. А! Вы хозяйничаете, распоряжаетесь, а мне приходится точно на цыпочках ходить, красться, словно тень, да держать ухо востро, как какому-нибудь чертову муравью!

Беата разражается бурными слезами.

В чем теперь-то дело? А? О, это так на тебя похоже!

Беата. Разве я тебя к чему-нибудь принуждала? А? Я тебя о чем-нибудь просила? Ты что, не слышал, что я сказала? Я жду ребенка! Твоего ребенка!

Клас. Да, но ведь я этого не хотел! Просто так получилось! Мне было настолько скверно, что я едва мог вспомнить собственное имя. Да, да, да, я благодарен тебе за заботу. Да! Но сейчас я не желаю, чтобы меня из-за этого обливали дерьмом. Черт, ведь это же было здорово, я пришел к тебе, пришел, как маленький ребенок.

Беата. А теперь он тут!

Клас. И что я могу на это ответить, чего ты ждешь от меня? Вот как! Говорю я. (Ест.) Вот что я говорю.

Беата. Вот как?

Клас. Но ты же должна дать мне немного времени, а то являешься сюда и точно бомбу взрываешь, вдобавок ко всему остальному, тут уж не до ответа.

Беата. А как же я?

Клас. Но послушай, дружочек. А? Я ведь считал само собой разумеющимся, что ты предохранялась каким-то образом, я хочу сказать, о Господи! Или ты этого хотела? Ты именно этого и хотела?

Беата. Ну да, мне, разумеется, следовало, как ты сказал, предохраняться каким-то образом. Что ж, на будущее постараюсь придумать что-нибудь вроде панциря. (Словно бы про себя.) Но мне страшно, страшно хочется иметь ребенка, правда.

Долгое молчание.

Клас. Вот как! Конечно,