Представляю, в каком ужасе родные Асфоделии. Дочь увезли против воли, в бессознательном состоянии, в далёкую столицу, на заклание монарху и загадочным обстоятельствам, убивающим его жён. Несчастные родители знать не знают, что с ней, где она конкретно, и вдруг приходит весть о её внезапном браке, но не с императором, а с каким-то левым мужиком. Причём будущего зятя они в глаза не видели, даже не догадывались о его существовании и право голоса в этом вопросе имеют не больше Асфоделии. В контрактах я не разбиралась, тем более старинных брачных, однако и без познаний в средневековой юриспруденции ясно, что от имени девушки должен выступать её отец, ему следует обсуждать и решать спорные вопросы и подписывать бумаги.

А тут… без меня меня женили. В прямом смысле.

– Полагаю, два-три месяца – более чем оптимальный срок для подготовки к свадьбе, – похоже, Стефанио задался целью окончательно меня добить. – В свиту моей жены вы должны войти почтенной замужней фрайнэ. Прочие детали вы можете обсудить с фрайном Шевери, – император глянул поверх моего плеча и повысил голос: – Рыцарь Шевери, проводите фрайнэ Асфоделию в её покои. Добрых снов, фрайнэ Асфоделия, – Стефанио повернулся и зашагал прочь.

Телохранитель прошмыгнул мимо, быстрый и бесшумный. Тисон подошёл, встал рядом, провожая монаршую спину настороженным взглядом.

– Что он сказал? – на талию легла рука и остатки сил будто утекли разом в неподвижную черноту воды за краем набережной.

Покачнувшись, я привалилась к Тисону, почувствовала, как он обнял меня.

– Что произошло? Что именно он сказал? – повторил встревоженно.

Многое что.

Но я понятия не имела, как рассказать о том Тисону.

* * *

Порыв попросить Тисона отвести меня в опочивальню Эветьена, или где он там ночи коротать изволит, и потребовать объяснений я зарубила на корню. Всё равно утром Шевери-старший сам объявится, а беготня ночью по дворцу делу не поможет. Поэтому я ограничилась возвращением в пустую спальню, где попрощалась с Тисоном и фальшиво заверила, что ничего особенного, дескать, не произошло. Он, разумеется, не купился, но выпытывать подробности не стал, лишь посмотрел напоследок так, что у меня сердце сжалось. Тисон жизнь за меня отдать готов, а я собираюсь замуж за его брата.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не собираюсь – приходится.

Правда, от перемены мест слагаемых сумма не менялась и облегчения не приносила.

Большую часть ночи я провалялась без сна, беспокойно ворочаясь с бока на бок и мучительно размышляя о своей участи.

Классика жанра – вынужденный брак.

Только не по велению сурового папеньки, но по приказу монарха.

Ослушаться нельзя.

Сбежать? А куда? И как? И что я, бывший работник производства и продавец-консультант, буду делать в этом неведомом «куда»? Я не тешила себя иллюзиями, что там, за стенами императорских резиденций и особняков знати, располагался мирный, благополучный город, где одинокая пришлая девушка без роду, племени и гроша за душой сможет зарабатывать себе на жизнь не только оказанием секс-услуг.

Признаться, что я не Асфоделия? С высокой долей вероятности от идеи выдать меня за Эветьена Стефанио откажется – даже если не поверит, то не такой же он упёртый баран, чтобы связывать ценного сотрудника с мало того что островитянкой, так ещё и сумасшедшей? Или решит, что я всё выдумала в попытке избежать брака, и откосить от высокой чести не удастся в любом случае?

Куда ни кинь, везде клин.

Жизель вернулась лишь на рассвете, когда сон всё-таки сморил меня. На цыпочках прокралась в спальню, с выбивающимися из-под капюшона тёмными распущенными волосами, держа в одной руке туфли. Разделась торопливо и в нижней сорочке нырнула под одеяло, делая вид, будто она с вечера тут спит и вставала разве что по нужде. От шороха шагов дрёма мигом слетела, но я решила не выдавать, что проснулась и не смущать девушку.

Завтрак превратился в мучение.

Эветьена в общем зале не было, император тоже не спустился. Тисон держался как обычно, словно накануне ничего не произошло, ни его возвращения, ни приватных ночных бесед, однако без всякой телепатии очевидно, что он что-то заподозрил. Да и кто бы нет?

Брендетта одаряла меня убийственными взглядами. Ей уже сообщили, что волею Его императорского величества фрайнэ Асфоделия участвовать в постановке не будет, и теперь девушка терялась в догадках, что может означать сие явное внимание Стефанио к особе столь ничтожной. Вдруг да решил император пойти против здравого смысла и воли богов и избрать в жёны нечестивую островитянку?

Жизель была очаровательно рассеянна, задумчива и мечтательна, Нарцисса являла собой покорность и смирение, не споря с доставшейся ей ролью злодейки наперстянки.

К счастью, после завтрака рыцари, как обычно, развели подопечных по спальням и удалились не задерживаясь, а Эветьен объявился прежде, чем те вернулись для сопровождения девушек на репетицию. Меньше всего хотелось, чтобы Тисон присутствовал при моём разговоре с его братом. Конечно, Тисон мог вовсе не приходить – на репетицию мне не надо, хоть какой-то прок от особого монаршего благоволения, – но вдруг решил бы, что и на уроках магии за мной следует приглядеть? К тому же казалось порой, что он ревнует, видя меня в компании брата.

Чело моего без пяти минут жениха отражало покой и безмятежность, на устах блуждала отработанная светская улыбка – ровно до момента, пока я не явила ему своё личико, выражающее всю гамму владевших мной чувств, включая недосып. Маска вежливой доброжелательности слетела мгновенно, Эветьен помрачнел, покосился на присутствующую при сём Жизель, взял меня под локоток и повёл прочь. Заговорил, правда, лишь когда мы покинули дворец.

Надо же, как они собственным стенам не доверяют-то!

– Вы уже знаете.

– К сожалению, – подтвердила я.

– И кто успел принести вам эти вести?

– Император.

– Лично? – удивился Эветьен.

– Да.

– Когда?

– Вчера вечером.

– Где? – к удивлению присоединилось подозрение.

– Возле пруда, на набережной.