— Привет, дорогой. Ты обедать придешь? — Мэри молчала несколько секунд. — Правда? — спросила она. — А почему так? — Опять молчание. Наконец, она произнесла: — Конечно, любимый, как скажешь Ну так как обедать придешь? — Она вновь выслушала что- то. — Хорошо, дорогой. Обед будет горячий Только поторопись. Мы без тебя скучаем. — Мэри положила трубку и опять принялась хлопотать по хозяйству. Она выпекала сейчас хлеб по новому рецепту.

— Что там? — полюбопытствовала ее мать.

— Да так, — отозвалась Мэри. — Медсестра заглянет к нам и передаст какой-то пакет.

Снова зазвонил телефон.

— Ну вот, теперь он передумал, — недовольно проворчала мать Мэри.

Джулия вскочила из-за стола, но мать остановила ее.

— Не снимай трубку, — предупредила она. — Отец просил пока что не занимать телефон. Если это он сам, то даст сначала предупредительный звонок — два гудка.

Киндерман стоял у дежурного поста невропатологического отделения, судорожно вцепившись в трубку. С каждым гудком тревога его возрастала. «Ответьте! Ну хоть кто-нибудь, ответьте!» — как завороженный, повторял он про себя. Выждав еще минуту, следователя швырнул трубку на рычаг и бросился к лестнице. Он больше не мог терять ни секунды и ринулся вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта

Задыхаясь, Киндерман добрался, наконец, до вестибюля и, ничего не видя перед собой, рванулся на улицу. Заметив первую же полицейскую машину, он се в нее и с треском захлопнул дверцу. За рулем сидел полицейский в каске.

— Фоксхол-роуд, двести семь-восемнадцать, и побыстрее! — выдохнул Киндерман. — Включите сирену! Жмите на полную! И быстрее Как можно быстрее!

Взвизгнули шины, и автомобиль сорвался с места, вспоров тишину оглушительным воем сирены Они промчались по Резервуар-роуд к Фоксхол-роуд, туда, где находился дом Киндермана. Следователь закрыл глаза и не переставая молился всю дорогу. Когда машина резко затормозила, он открыл глаза и увидел, что они стоят у подъезда.

— Обойдите дом и встаньте у черного хода, — приказал он полицейскому, который тут же выскочил из машины и бросился за дом, на ходу выдергивая из кобуры короткоствольный револьвер. Киндерман с трудом выбрался из машины и, достав ключи и пистолет, двинулся к парадной двери. Дрожащей рукой он хотел было вставить ключ в скважину, но тут дверь внезапно распахнулась.

Джулия в недоумении уставилась на пистолет, а затем, обернувшись назад, крикнула:

— Мам, это папа пришел!

Через секунду в дверях показалась Мэри. Она бросила недовольный взгляд на пистолет, а потом и на мужа:

— Карп уже видит седьмой сон. Что это ты еще задумал, ради всего святого? — воскликнула Мэри.

Киндерман опустил пистолет и, шагнув вперед, обнял Джулию.

— Слава Богу! — прошептал он.

Подошла мать Мэри.

— Там у черного хода торчит какой-то штурмовик, — пожаловалась она. — Ну вот, начинается. Что ему сказать?

— Билл, я требую объяснений, — настаивала Мэри.

Следователь чмокнул дочь в щеку и спрятал пистолет в карман.

— Я просто сошел с ума. Вот вам и все объяснения.

— Ну, тогда мы все меняем фамилию на «Феррэ», — недовольно пробурчала мать Мэри и отправилась в дом. Зазвонил телефон, и Джулия побежала в гостиную снимать трубку.

Киндерман двинулся к черному ходу, как бы между прочим обронив:

— Я сам разберусь с полицейским.

— Что значит «разберусь»? — удивилась Мэри, семеня на кухню вслед за Киндерманом. — Билл, что происходит? Может быть, ты все-таки расскажешь мне?

Киндерман остановился, не дойдя до двери. В коридоре возле кухни он увидел большой сверток, который кто-то прислонил к стене. Следователь бросился к нему, и тут из кухни раздался незнакомый женский голос:

— Здравствуйте.

Киндерман машинально выхватил пистолет и, ворвавшись в кухню, направил его на сидевшую за столом пожилую женщину, облаченную в халат медицинской сестры. Женщина уставилась на следователя пустыми глазами.

— Билл! — взвизгнула Мэри.

— Милый мой, я так устала, — произнесла женщина.

Мэри изо всех сил вцепилась в руку Билла и опустила ее вниз.

— В своем доме я ничего не хочу знать ни о каких пистолетах, понятно?

В этот миг на кухню с черного хода вбежал полицейский, держа наготове свой револьвер.

— Опустите пистолет! — закричала Мэри.

— Опустите его! — донесся из гостиной сердитый голос Джулии. — Я же разговариваю по телефону.

— Неевреи! — пробормотала мать Мэри, продолжая размешивать на плите соус.

Полицейский ждал дальнейших указаний и то и дело бросал на лейтенанта многозначительные взгляды.

Следователь не сводил глаз с женщины. Та же виновато и смущенно разглядывала всех присутствующих.

— Опустите, Фрэнк, — приказал, наконец, Киндерман. — Все в порядке. Возвращайтесь назад в больницу.

— Слушаюсь, сэр. — Полицейский спрятал пистолет в кобуру и удалился.

— Так сколько же нас будет за столом? — подала голос мать Мэри. — Мне необходимо знать это.

— Как все это понимать? — строго спросила Мэри, указывая на старушку. — Что это за сестричку ты мне прислал? Я открываю дверь, а она тут же теряет сознание. Вернее, сначала она запрокидывает голову, бормочет всякую ерунду, а потом валится без чувств. Боже мой, да в таком возрасте противопоказано работать медсестрой. Она ведь…

Киндерман жестом остановил ее и подошел к старушке. Та окинула его невинным взглядом, а потом спросила:

— Уже пора спать?

Следователь тяжело опустился на стул, снял шляпу и, положив ее рядом, повернулся к пожилой женщине.

— Да, скоро пора спать, — тихо подтвердил он.

— Я так устала.

Киндерман еще раз взглянул в эти добрые милые глаза. Мэри в смятении застыла рядом.

— Ты говоришь, она успела тебе что-то сказать? — переспросил Киндерман.

— Что? — нахмурилась Мэри.

— Ты говорила, будто она что-то бормотала. А что именно?

— Не помню. Но объясни же, наконец, в чем дело.

— Пожалуйста, постарайся вспомнить, что она говорила.

— «Конец», — проворчала мать Мэри, не отходя от плиты.

— Да-да, именно, — подхватила Мэри. — Теперь я вспомнила. Она закричала «Ему конец», а потохм упала.

— «Ему конец» или просто «конец»? — не отступал Киндерман. — Что именно?

— «Ему конец», — уверенно заявила Мэри. — Боже мой, у нее был такой странный голос, как у оборотня. Что случилось с этой женщиной? Кто она такая?

Но Киндерман уже не слушал ее.

— «Ему конец», — тихо повторил он.

В кухню заглянула Джулия.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовалась она. — В чем дело?

Снова зазвонил телефон, и Мэри тут же схватила трубку.

— Алло?

— Меня? — спросила Джулия.

Мэри протянула трубку Киндерману.

— Это тебя, — объявила она. — Я думаю, надо налить бедняге тарелку супа.

Следователь взял трубку и громко произнес:

— Киндерман слушает.

Звонил Аткинс.

— Лейтенант, он требует вас, — сообщил сержант.

— Кто?

— Подсолнух. Орет как резаный. И без конца повторяет только ваше имя.

— Хорошо, сейчас приеду, — коротко бросил Киндерман и повесил трубку.

— Билл, а это что такое? — услышал