— Отец должен узнать об этом, — выговорил наконец Подсолнух. Он отвернулся и уставился в пустоту. — Я устал, — тихо добавил больной. — Похоже, я так и не закончу своего дела. Я устал. — Теперь он казался беспомощным и одиноким. Глаза его затуманились, голова склонилась на грудь. — Томми не понимает, — пробормотал Подсолнух. — Я сказал ему, чтобы дальше он делал все сам, а он не слушает. Он боится. Томми… Сердится на меня.

Киндерман встал и, подойдя ближе, нагнулся к Подсолнуху, чтобы разобрать его шепот.

— Маленький… Джек Корнер. Детская… игра.

Киндерман еще немного подождал, но больше ничего не услышал. Подсолнух потерял сознание.

Киндерман поспешил из палаты. Его мучило дурное предчувствие. На обратном пути он позвонил медсестре и, как только она появилась, сразу же направился в отделение невропатологии за Аткинсом. Сержант стоял у дежурного столика и разговаривал по телефону. Заметив следователя, он разнервничался и принялся тараторить в трубку.

В отделении появился новый пациент — шестилетний мальчик. Санитар только что подкатил инвалидное кресло с мальчуганом к дежурному столику.

— Вот вам симпатичный молодой человек, — представил он мальчика медсестре.

Та улыбнулась и ласково произнесла:

— Привет.

Киндерман внимательно смотрел на Аткинса.

— Как фамилия? — осведомилась медсестра.

— Корнер. Винсент П., — сообщил санитар.

— Винсент Пол, — поправил мальчик.

— Я не расслышала, Корнер или Хорнер? Какая первая буква? — заколебалась медсестра.

Санитар передал ей документы. Первой буквой оказалась «К».

•— Аткинс, побыстрее, — поторопил сержанта Киндерман.

Через несколько секунд тот закончил разговор и повесил трубку. Мальчика повезли в палату.

— Поставь человека у входа в отделение психиатрии, — приказал Киндерман. — Я хочу, чтобы там круглосуточно дежурил полицейский. Ни один больной не должен выходить оттуда, что бы ни случилось. Ты понял, что бы ни случилось!

Аткинс потянулся за трубкой, но Киндерман схватил его за руку.

— Потом позвонишь, а сейчас поставь кого угодно, — скомандовал он.

Аткинс окликнул полицейского, дежурившего у лифтов, и, когда тот подошел, Киндерман коротко бро- Сил: —Пойдемте со мной, — а потом обратился к сержанту — Аткинс, я тебя покидаю. Всего хорошего.

Киндерман с полицейским быстрыми шагами направились в психиатрическое отделение Остановившись у входа, Киндерман отдал распоряжение:

— Ни один пациент не должен выходить отсюда. Пропускать только сотрудников. Понятно?

— Так точно, сэр.

— И пока не получите дальнейших инструкций, ни под каким видом не покидайте свой пост. Даже в туалет не отлучайтесь.

— Слушаюсь, сэр.

Киндерман оставил полицейского у входа, а сам пошел в отделение, в зал для отдыха. Там он остановился возле дежурного столика и принялся внимательно рассматривать лица больных. Чувство тревоги не оставляло его И все же обстановка здесь была спокойной. В чем же дело? Внезапно он понял, отчего сегодня здесь гробовая тишина. Растерянно заморгав. Киндерман приблизился к группе больных, устроившихся у телевизора Те внимательно всматривались в пустой экран. Телевизор был выключен.

Киндерман еще раз огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что в холле не было ни санитаров, ни медсестры. Он прищурился, рассматривая застекленный кабинет. Но и там никого не оказалось. Пациенты вели себя на редкость спокойно. У Киндермана тревожно заколотилось сердце. Он обошел дежурный стол и открыл дверь в кабинет. Дыхание у него перехватило. Перед ним распростертые на полу лежали медсестра и санитар. Из ран на головах сочилась кровь. Медсестра была совершенно голая. Одежды поблизости не оказалось.

«Детская игра! Винсент Корнер!»

Слова эти стремительно пронеслись в голове следователя и заставили его похолодеть. Киндерман повернулся и выскочил из кабинета, но тут же, как пригвожденный, застыл на месте. Больные плотной стеной надвигались на него, и единственным звуком в этой жуткой тишине было зловещее шарканье их шлепанцев. Отовсюду доносились страшные голоса:

— Здравствуйте.

— Здравствуйте.

— Рады видеть вас, дорогой.

Эти монотонные голоса сливались воедино, и тогда Киндерман громко и отчаянно крикнул, призывая на помощь.

Мальчику сделали укол, и он заснул. Жалюзи в палате опустили, и на стеклах замелькали блики, срывающиеся с телевизионного экрана, на котором резвились мультипликационные герои. Звук был выключен. Дверь бесшумно отворилась, и в палату зашла медсестра в белом халате. В руках она несла большой пакет. Девушка тихонько закрыла дверь и, поставив пакет на пол, вынула из него какой-то предмет. Она внимательно посмотрела на мальчика, а потом на цыпочках подошла к нему. Мальчик заворочался во сне. Он повернулся на спину и приоткрыл глаза. Медсестра склонилась над ним и медленно подняла руки.

— Посмотри-ка, что у меня для тебя есть, — нараспев произнесла она.

В это мгновение в палату ворвался Киндерман. Резко выкрикнув «Нет!», он стремительно набросился на медсестру, пытаясь задушить ее. Девушка начала кашлять и судорожно махать руками, мальчонка вскочил и заплакал от страха. Вслед за лейтенантом в палату вбежали Аткинс и дежурный полицейский.

— Вот она! — прохрипел Киндерман. — Свет! Дайте свет! Скорее!

— Мама! Мамочка!

Зажегся свет.

— Вы меня задушите! — пыталась выкрикнуть медсестра. Из ее рук выпал плюшевый медвежонок. Увидев игрушку, Киндерман застыл на месте, и постепенно руки его опустились. Медсестра вывернулась и начала растирать шею.

— Бог ты мой! — воскликнула она. — Что, черт возьми, на вас нашло? Вы что, с ума сошли?

— Я хочу к маме! — хныкал мальчик.

Медсестра нежно обняла его и прижала к себе.

— Вы мне чуть шею не сломали! — набросилась она на Киндермана.

Следователь с трудом перевел дыхание.

— Простите, — хрипло вымолвил он, — простите меня, пожалуйста. — Он вытащил платок и приложил к щеке, где красовалась свежая царапина. — Приношу свои извинения.

Аткинс подошел к пакету и заглянул в него.

— Игрушки, — коротко доложил он.

— Какие игрушки? — заинтересовался мальчуган. Он сразу же успокоился и забыл про медсестру.

— Обыщи всю больницу! — приказал помощнику Киндерман. — Она кого-то выслеживает! Найди ее!

— Какие игрушки? — повторил мальчик.

Еще несколько полицейских вбежали в палату, но Аткинс остановил их и наскоро проинструктировал. Дежурный полицейский покинул палату и присоединился к ним. Медсестра подняла пакет с игрушками и протянула его мальчику.

— Я вам не верю, — заявила она Киндерману и одним движением вытряхнула содержимое пакета на кровать. — Вы и дома так же себя ведете? — строго спросила она.

— Дома? — Киндерман лихорадочно соображал, и вдруг на глаза ему попалась табличка, приколотая к халату медсестры: ДЖУЛИЯ ФАНТОЦЦИ.

— «…ты любишь танцевать?»

— Джулия! Боже мой!

И он опрометью бросился вон из палаты.

Мэри Киндерман и ее мать готовили обед. Джулия пристроилась здесь же за столом и читала роман. Зазвонил телефон Джулия, хотя и находилась дальше всех, подошла к телефону и сняла трубку

— Алло?.. А пап, привет.. — Конечно. А вот и мама. — Она протянула трубку матери. Мэри взяла