Он это знал, он это чувствовал и давал мне то, в чем я отчаянно нуждалась.

Наконец он убрал руку с моей щеки и опустил ниже, погладив грудь. В его прикосновении было какое-то благоговение, словно он меня боготворит. Его рука скользнула под подол моего свитера. Плоть к плоти. Я дернулась, когда его пальцы прошлись по узору шрамов и двинулись выше, по очертаниям ребер, по нижним полукружиям груди. Я застонала, когда его большой палец нашел твердый сосок. Меня пронзили острые шипы наслаждения.

Кастил издал глубокий рокочущий звук, который прокатился по мне, и его рука опустилась с моей шеи на поясницу. Он оторвал меня от шкафа и прижал к своему твердому телу, по-прежнему поглощая меня губами и обжигая прикосновениями. Его голод должен был меня напугать, но только распалил во мне такую же потребность.

Мы просто притворяемся…

Но это кажется таким настоящим.

Он кажется таким настоящим; его губы на моих губах, на подбородке, его прикосновения к моей груди, спине; его тело, прижатое к моему. Я запрокинула голову, а он проложил губами пылающую дорожку к зажившему укусу. Я ощущала влажность его языка, порочную остроту клыков, которыми он царапал мою кожу. Все мое тело напряглось от удовольствия и запретного предвкушения.

– Поппи, – выдохнул он. Кажется, с мольбой – я не уверена. Его язык скользил по моей коже.

Он меня укусит?

Хочу ли я этого?

Остановлю ли я его?

Мое тело уже знает ответ. Я подняла руку и погрузила в его мягкие волосы.

– Ты хочешь этого? – прошептал он в чувствительное место на коже. – Разве нет?

Я содрогнулась, не в силах ответить.

– Хочешь.

У меня перехватило дыхание от желания, а он с впечатляющей силой подхватил меня под бедра, поднял и развернулся. Моя спина врезалась в дверь, а он обвил мои ноги вокруг своего пояса. Его тело столкнулось с моим, и он прижался своими самыми твердыми частями к моим самым мягким.

Я застонала, а его губы сомкнулись на моей шее. Он зацепил мою кожу своими острыми зубами, а мои бедра оторвались от двери, вжимаясь в него.

Он потянул кожу сильнее, и из самого моего нутра вырвался очередной вскрик, но он не прокусил мою плоть. Не до крови. Вместо этого он дразнил, раззадоривал, пока каждый нерв не натянулся до предела, пока я не начала покачиваться на нем, с ним.

Потом его губы наконец вернулись к моим. Я знала, что мы оба быстро теряем контроль.

Мы же притворяемся.

Хотя он целовал так, словно пил с моих губ. Хотя он прижимался ко мне, а я вцепилась пальцами в его плечи, а потом в ткань на его груди. Мы притворяемся.

Постепенно поцелуи замедлились, хотя его бедра по-прежнему придавливали меня к двери. Он оторвал от меня губы, дыша так же тяжело, как и я.

– Я думаю… думаю, этого достаточно.

Достаточно?

Я откинула голову назад, прислонившись затылком к двери, кивнула и сглотнула. Да, достаточно, потому что это безумие, и оно ведет к еще большему безумию. Похоже, он готов сорвать с меня одежду и взять меня прямо у двери. А я вот-вот начну умолять его об этом. Я разжала пальцы на его рубашке и открыла глаза.

Кастил смотрел на меня, его губы опухли, а глаза горели расплавленным золотом. Боги, он бесстыдно прекрасен, и он выглядит таким же неудовлетворенным, какой я себя чувствую.

Он издал глубокий, раскатистый звук.

– Не смотри на меня так.

– Как? – Я не узнала свой хриплый голос.

– Как будто ты не считаешь, что достаточно.

Кастил погладил мой бок и обхватил ладонью ягодицу, отодвигая меня от двери и прислоняя к своей твердости. Я ахнула, а он поймал мой выдох быстрым, глубоким поцелуем, в котором мне захотелось утонуть.

Но поцелуй закончился, и Кастил мягко опустил мои ноги на пол. Несколько мгновений он стоял вплотную, прижавшись лбом к моему лбу и заправляя назад пряди моих волос. Клянусь, его руки при этом слегка дрожали. Когда он шагнул назад, создавая между нами пространство, мои колени казались странно слабыми. Наши взгляды встретились, и ноющее желание забилось во мне в унисон с сердцем.

– Это было… – Я прикусила губу, не зная, что вообще хочу сказать.

– Не нужно ничего говорить. – Он опять шагнул ко мне и убрал за ухо прядь моих волос. – Наверное, нам лучше молчать.

– Хорошо, – прошептала я.

Мне хотелось прижаться щекой к его руке, но удалось удержаться.

Он слегка улыбнулся.

– У меня есть кое-что для тебя. Подарок. Я собирался преподнести его тебе, когда мы вышли из комнаты. До того, как я… отвлекся.

Отвлекся? Вот как он это воспринял? Было ли это для меня чем-то большим?

– Это не кольцо. Но, я полагаю, ты все равно это оценишь.

Я озадаченно сдвинула брови.

– Что за подарок?

– Самый лучший, – ответил он. – Возмездие.

* * *

Не представляю, как Кастил мог быть таким холодным и собранным после этого поцелуя, но когда я глянула на него, у него был такой вид, словно он только что присутствовал на чтении «Истории войны Двух Королей и королевства Солис», которое возбуждало так же, как наблюдение за ростом травы.

Как будто случившееся в кладовке было плодом моего воображения, и если бы не ноющая неудовлетворенность, я бы всерьез усомнилась в том, что это произошло наяву. Но это никакая не игра воображения. Это случилось на самом деле. Он целовал меня, причем так, словно от этого зависела его жизнь.

Неужели он и в самом деле остался равнодушен? А если так, то какой смысл был в притворстве?

Я не успела воспользоваться чутьем: Кастил открыл тяжелую деревянную дверь, и я мгновенно узнала заплесневелый сырой запах. Мой желудок запротестовал.

– Мой подарок в темнице? – спросила я, замедлив шаг на тесной лестнице.

– Место для подарка может показаться странным, но ты сразу поймешь, почему он здесь.

Я двинулась вперед, игнорируя параноидальный голос, нашептывающий, что это какая-то ловушка. После того, как я дала согласие на брак, он вряд ли бросит меня в камеру. Тем не менее мне неуютно опять очутиться там, где я чуть не погибла.

Когда мы дошли до освещенного факелами коридора, от стены отделилась тень. Киеран. Взгляд бледных глаз вольвена скользнул от Кастила ко мне.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. А ты? – почему-то спросила я, и мои щеки вспыхнули.

Он никак не мог узнать, что произошло в кладовке, даже с его суперособенным вольвенским…

Разве что он знает благодаря узам.

Мне в самом деле нужно побольше узнать об узах.