Он двигал палец туда-сюда, подняв голову. Я не могла видеть, но знала, что он смотрит. Наблюдает за своей рукой между моих раскинутых бедер. Знала, что его взгляд прикован к тому, что он делает, к тому, как я поднимаю бедра навстречу его руке. Он наблюдал, когда засунул еще один палец в тугую влажность. Мои глаза опять закрылись, и я знала, что именно это он хотел сделать тогда, в кладовке. Я сдалась влажному жару, и темноте, и беззаконности его прикосновений.

Кастил застонал, когда я прижала бедра к его руке.

– Вот так. – Его голос прозвучал хрипло. – Скачи на моих пальцах.

Я так и сделала, качаясь на его руках, и беспорядочные движения все усиливались. Напряжение, все еще болезненно-незнакомое, нарастало и нарастало, пока не показалось чрезмерным.

– О боги, я не могу…

Я прижала бедра к кровати.

– Можешь. – Он продолжал, засовывая пальцы в меня. – И будешь.

Ощущения становились чрезмерными, слишком мощными, и сбежать было невозможно. Он изогнул пальцы глубоко внутри меня, и в мою кровь хлынула лава. Я подумала, что точно сейчас загорюсь.

– Вот так. – Его голос был сиплым и невнятным.

Я прикусила нижнюю губу, а напряжение накручивалось все туже и проникало глубже. Я зарылась лицом в изгиб его руки. Он коснулся губами моей щеки и прижал большой палец к тугому комку нервов. Мои бедра поднялись с кровати, и все напряжение раскололось.

Это походило на молнию в венах. Самая сладчайшая агония раскидала мои мысли. Он убрал пальцы, и по мне прошла затухающая волна облегчения. Удовлетворенная и ошеломленная, я безвольно лежала в изнеможении. Кастил притянул меня к себе и накрыл меня – нас – одеялом. Под моей щекой ровно билось его сердце.

Сердце, которое я не так давно пронзила кинжалом.

Кастил крепко прижал меня к себе, поглаживая вверх и вниз по позвоночнику. Не знаю, понимает ли он, какой покой доставляют его близость и прикосновения. Наверное, понимает и потому остался в этой комнате, зная, что я могу разбудить его в любой час ночи. Были и другие комнаты, гораздо более спокойные, не с таким проблемными кроватями, но он остался здесь. Он держал меня, успокаивал мои издерганные нервы после того, как прогнал прочь навязчивый ужас ночи, которую я хотела забыть. Он помог забыть, заменив страх и беспомощность наслаждением и блаженством, и сделал это, ничего не взяв взамен.

Я опять уснула, провалилась в темноту, где я была просто Поппи, а он всего лишь Хоуком.

* * *

Мы уезжаем.

В Атлантию.

Казалось, прошла целая вечность, а не всего несколько часов после тех темных сокровенных мгновений среди ночи, когда у меня сбивалось дыхание. Я рассматривала тех, кто стоит рядом с нами. Нейлл, Делано и Элайджа. Понятия не имею, посвящены ли они в состряпанный Кастилом план, поэтому помалкиваю.

Большую часть утра я провела, размышляя над тем, как следует себя вести. Беспокойство, которое затмили последствия визита Вознесшихся и все, что случилось потом, вернулось с удвоенной силой.

– Не хочешь еще чего-нибудь, прежде чем мы отправимся? – спросил Кастил и слегка потянул меня за косу. – Поппи?

До меня дошло, что он обращается ко мне, и я покачала головой.

– Нет. Я в порядке. Спасибо.

Киеран с Кастилом воззрились на меня, и повисло такое долгое молчание, что мне пришлось оглянуться – здесь ли они. Оба глазели на меня с одинаковым недоумением.

– Что такое? – спросила я.

– Ничего. – Кастил моргнул. – Значит, ты готова?

Я кивнула.

Глядя на меня так, словно я была готовой к атаке змеей, он протянул руку. Я не приняла его помощь и начала подниматься сама, но спохватилась и бросила быстрый взгляд на дверь. Там ждали все остальные. Решив, что отказ от такого простого жеста – не лучший способ убедить их в том, что мы с Кастилом вместе, я вложила руку в его ладонь.

От соприкосновения с его кожей меня опять пронзил разряд. Я подняла на него глаза, но на этот раз ничего не увидела под тяжелым капюшоном. Кастил помог мне встать.

– Все готово? – осведомился Киеран.

– Да, – ответил принц. – Элайджа полагает, что мы прибудем в Предел Спессы к концу недели, если не будем часто останавливаться.

– Вполне посильно, – согласился Киеран. – И разумно.

– У местных есть всего несколько дней, прежде чем Вознесшиеся отправят на поиски новую группу. – Кастил снова взялся за конец моей косы. – Они пошлют разведчиков и, наверное, еще рыцарей.

Он перекинул косу мне через плечо и потянулся за моей сумкой.

Киеран кивнул.

– Магда вернулась рано утром. Сказала, что большинство будут готовы к отъезду через день или около того.

– Хорошо.

Кастил посмотрел на меня. Я не знала, как себя вести, и решила, что лучше всего молчать. В конце концов, молчание когда-то было моей второй натурой, хотя поначалу, когда на меня только надели вуаль, приходилось прилагать усилия, чтобы не болтать. Киеран считал, что я заваливаю его вопросами, но если бы он знал меня в детстве, то, наверное, проломил бы в стене дыру в форме вольвена в отчаянной попытке убраться от меня подальше.

Бросив на меня любопытный взгляд, Кастил двинулся к остальным. Нейлл и Делано кивнули мне, но ничего не сказали. Заговорил Элайджа:

– У меня не было возможности поблагодарить за то, что ты сделала вчера, – помогла тем, кто принял помощь.

Я неловко переступила с ноги на ногу и прочистила горло.

– Надеюсь, я помогла.

– Помогла. Боль сильнее всего мешает исцелению, и ты сыграла большую роль в том, что мы не застрянем здесь дольше необходимого. – Он широко улыбнулся. – А еще у меня не было возможности поздравить вас с предстоящей свадьбой. Если честно, я каждый день ожидал, что принца найдут разрезанным на куски самым страшным образом.

Я медленно заморгала.

Кастил от души рассмеялся.

– Не ты один. Я тоже ожидал, что мне придется собирать себя по кускам. – Он глянул на меня и слегка приоткрыл губы. – Но мне однажды сказали, что самые лучшие отношения – те, в которых кипят страсти.

Я наморщила брови.

– Интересно, кто тебе такое сказал? – спросил Киеран.

– Это был я, – расхохотался Элайджа и хлопнул вольвена по плечу, отчего тот пошатнулся.

Вокруг золотисто-карих ореховых глаз собрались морщинки, и я, хоть и предпочла бы сменить тему, была рада, что он улыбается и смеется после всего случившегося. Но это заставило задуматься: не привык ли он к смерти настолько, что она не производит на него сильного впечатления?

– Я сказал ему, что если женщина сражается с такой страстью и требует столько усилий, чтобы заслужить хотя бы ее улыбку, то это именно такая женщина, которую ты хочешь иметь рядом как в спальне, так и за ее пределами.