Шрифт:
Закладка:
— Да, но если желания сущности связаны с моими, неужели я хотел всех этих смертей, и всё мною совершённое было по моей воле, а не по воле черного огня? — наконец-то Крит начал осознавать сказанное силой, что заставило усомниться в собственной правоте.
— Ещё раз повторяю, ты отрицал мою рефлексию, но вспомни и подумай, как следует, чего ты хотел в эти моменты, и что тобой двигало на самом деле, прислушайся к своему подсознанию и ты поймешь, кто ты есть, — комнату наполнил невнятный шепот, Крит закрыл глаза и пытался максимально сосредоточиться на этих звуках, — правильно, это голос твоего внутреннего «я», но сначала проанализируй как следует прошедшие события, лишь тогда ты услышишь его голос.
Крит лег на каменной пол площадки и постарался раствориться в своём сознании, он пытался почувствовать то состояние, когда очутился здесь — ощущение бесплотной мысли. Отбросив гнёт и мрак Астрала, он, наконец, полностью сосредоточился на своём внутреннем мире, и подобно свободной мысли перенёсся по спирали своей памяти в храм, где устроил жуткую бойню. Вот он стоит внутри у ворот, смотря на алтарь, и что он чувствует? По идее ничего, ведь демоническая натура поглощала его сердце. К тому же, незадолго до этого, он понял, что человеческого осталось в нем мало, когда первый раз навестил Миру после их разлуки. Охотник был уже окружён монахами и вёл разговор со жрецом. Этот диалог его взбесил не на шутку, ведь из-за тупости этого старика погибло столько человек. Но хоть и Крит был зол, и эта злость исходила из его души, а не черного огня, почему он стал драться? Почему бы просто не перенестись к Аделине, исчезнуть вместе с ней и где-нибудь в тихом месте убить? Возможно, злость затмила разум, но только ли в этом причина. Крит не пылал черным огнем, когда разрубал служителей одного за другим, и в их смертях не было необходимости. Разве это было только желание демонической сущности, после некоторого сопоставления Крит в этом усомнился. Будучи человеком, ему приходилось драться, и хоть нежелание причинять боль противоречило с необходимостью этого в некоторые моменты, ощущения в момент боя и после были незабываемые. Адреналин, полная сосредоточенность на противнике, ощущения превосходства и способность противостоять любому давали ему невероятный духовный подъем. И сейчас, проскальзывая в миллиметре от вражеских клинков, разя врагов одного за другим, Крит ощущал некое наслаждение, а демоническая натура лишь подхлёстывала и усиливала это. Но пока охотник не был точно в этом уверен и двинулся дальше по своим воспоминаниям.
Бой с ангелом отличался тем, что тот определенное время превосходил Крита по силе. Вот они стоят напротив друг друга по разным сторонам храма. Сейчас охотника впервые окутает чёрное пламя, по велению Грегориана. Крит задумался: первопричиной потери контроля являлась угроза Грегориана, хотя сейчас он не мог серьёзно относиться к этим словам, вообще лучше узнав своего наставника, Крит с трудом мог представлять его суровый и жестокий облик. Зависимость жизни Миры от победы над ангелом была основной причиной, но злобный и ненавистный взгляд, брошенный на небесного посланца, вряд ли являлся реакцией на слова Грегориана. Эта злость была адресована ангелу и в последующем всем силам света. Начиная с момента становления демоном, он потерял в них веру. Ненависть, за то, что не услышали мольбу, за то, что не уберегли Миру и за то, что снова с ней разлучили. Пока Крит уяснил для себя лишь то, что ненавидит силы света и обладает подавляемым пристрастиям к сражениям, но это не было для него откровением, и охотник продолжил путешествие по воспоминаниям.
Месяц активной демонической жизни, до первой встречи с членами Ордена, подкинул пищу для размышлений. Крит был погружен во мрак демонической натуры. Он без раздумий выполнял поручения Грегориана, без сожалений убивал, как такового смысла и цели жизни он был лишён. Ставшие отголоском чувства, все ещё заставляли его навещать свою любимую. Но ведь не всегда он пребывал в апатии, разбавляемой убийствами оскверненных и тайным наблюдением за Мирой. Как я уже говорил, настроение Крита резко и непредсказуемо изменялось, особенно когда он был рядом с ней. Единственным объяснением этого, он находил бессознательную борьбу демона и человека внутри. И тут Крита осенило! Борьба «демона» и человека, точно! Крит ведь демон тени, а они не наделены силой черного огня изначально — эта сущность приобретённая. Почему во время тренировок, или же упрекая «любовь — демону не союзник», Грегориан обобщал черное пламя с демонической силой, ведь на самом деле это отдельные вещи, хоть и объединены в одно целое. Демонов существует огромное множество, и каждый обладает определенной сущностью, но пламя сказало, что рефлексия не определяет тебя. Быть может…
— Чувства демону не союзник, так? — Крит резко сел и обратился к бурлящему потоку огня.
— Да, демонам неведомы чувства, лишь холодный рассудок и эмоции, зачастую злые, им присущи, — сходу ответило пламя.
— А как чувства влияют на тебя, то есть, твою рефлексию?
— Ты на верном пути, попробуй сам ответить на свой вопрос, — довольным тоном произнес огонь.
Крит снова предался воспоминаниям. Встреча с Мирой… Поцелуй… Вновь обретённая любовь… После этого он не мог призвать черное пламя, так как демоническое начало ослабло, а пламя относилось к нему — это не его сила, а сила демона внутри…
— Да! — выкрикнул Крит, — черное пламя было сущностью демона тени внутри меня, оно не являлось моей силой! Когда я любил, слабел демон и вместе с ним пламя, но…, — перед ним пролетели события в заброшенном цеху, момент, когда забрали Миру и последующее сражение. После короткой паузы, Крит продолжил, — тот миг, когда её увели, когда Винс исчез вместе с ней, я понял что потерял её, моя любовь превратилась во всепожирающую ненависть, и черное пламя поглотило всю мою душу и тело — я стал невероятно силён, был готов уничтожить всех на своем пути, чтобы вернуть Миру. Значит всё-таки, любовь помогла, из неё родилась эта сила или я не прав!? — с вызовом закончил Крит.
— Верно, ты не так глуп, как кажется на
