окончательно в этом убедился. Однако это было только внешне. Крит был подобен призраку — его полупрозрачное тело слегка сияло бледно — серым светом. Он сделал предварительный вывод, что он сейчас дух или же обычная душа, так как никакой силы в себе не ощущал. Осязательного чувства не было, да и нос не улавливал никаких запахов. Он даже не мог понять стоит он, лежит, или же парит в пространстве. Крит огляделся: «Как же непривычно, — сказал он». Охотник не мог смириться с тем, что видит своё тело, но не чувствует его. Куда бы он не глянул, кругом царила тьма — даже оценить размер этой чёрной бездны было невозможно. Крит побежал, но ничего не изменилось, словно он продолжал стоять на одном месте. Беспорядочные махания руками перед собой тоже не принесли пользы.

— Здесь есть кто-нибудь!? — крикнул он в пустоту, — отзовитесь! Крит повторил свой возглас несколько раз, но в ответ прозвучала тишина. А тем временем беспорядочные мысли и картинки кружились в его голове. Охотник сосредоточился на воспоминаниях и перед внутренним взором предстал демон тени, вонзивший клинок ему в грудь.

— Точно, он же убил меня, — тихо сказал Крит, — что за место, может быть ад?

— Крит! — раздался мощный низкий голос, отвлёкший его от рассуждений, затем со всех сторон послышалось невнятное шептание, — это он… человек… отчаянье… слабый… не смог…

— Крит! — вновь раздался пронзительный голос, мгновенно заполнивший всё тёмное пространство. Мощь этого звука протрясла Крита насквозь, вселив в него чувство неведомого страха. Минуточку, чувство? Охотник поначалу не обратил на это внимание, он был поглощён мыслью о том, где он и что происходит. Крит стоял, как вкопанный — полное смятение в сочетании с леденящим ужасом, лишили его способности двигаться. После очередного невнятного шепота раздался грохот, словно передвигали огромные каменные блоки, и Крит увидел нечто. Сначала его окружили десятки синих огней, в сумраке которых виднелись мутные призрачные силуэты, похожие на колышущуюся ткань. Затем от его ног побежали яркие тёмно — синее полосы, очерчивающие на, невесть откуда взявшейся круглой плите, странные иероглифы. Не успел он толком осмотреть эту комнату, как из глубины с мощным гулом вырвались вихри чёрного огня, взмывшие далеко ввысь. Крит оказался в самом центре этого торнадо. Черное пламя было очень густым, тяжелым, и охотник ощущал на себе его давление. Под гнётом этой силы, Крит уж было приготовился встретить смерть в очередной раз, но в один миг пламя разлетелось по сторонам, заполнив собой промежутки между парившими в пространстве синими огнями. Буря затихла, и бурлящие, пережевывающие сами себя сгустки черной энергии, образовали громадную круглую клетку, заточившую охотника. Из огня начали выделяться вполне материальные объекты: оказывается, синие факелы не парили в воздухе, а крепились к тёмным, грубо отесанным колоннам, без каких-либо изваяний или изображений. Постепенно осело вниз чёрное озеро, заполнявшее пространство между колоннами и площадкой, на которой стоял Крит. Теперь охотник разглядел последний элемент здешнего интерьера: гладкие, с синим отливом, металлические дуги с заостренными гранями наверх соединяли колонны с маленькой платформой.

Давление и страх постепенно покидали душу охотника, и он обратил свой вопрос уже к черной стене:

— Кто…

— Молчать! — тут же его перебил ужасающий возглас, затем через его тело словно пустили ток, и Крит упал на колени, а неизвестный продолжил свой гнёт — ты, жалкое создание, никчёмный человек! Тебе был дан такой дар, а ты так глупо потерял его, лишённый цели, лишенной смысла бытия, — тем временем, надоедливый шепот слово-В-слово повторял, сказанное грозным голосом, ещё больше давя на сознание Крита.

— Она тебе так помогала, давала тебе своё оружие, свою защиту, спасала тебя, а ты отказывался принять её, перечил, противостоял, и в конечном итоге она погибла, из-за твоей беспомощности, отчаянья и слабой воли! И теперь ты стоишь здесь, передо мной, неужели она перенесла тебя сюда, пожертвовать собой ради такого… Как ты смеешь здесь находиться, отвечай!? — наконец-то эта неистовая волна упреков затихла, но каша в голове Крита, продолжала оставаться кашей. Он вообще не понимал о чем сейчас идет речь и в чём он виноват, однако таинственный голос не давал собраться с мыслями:

— Говори! — Крита слегка подбросило вверх, и он, пошатнувшись, приземлился на ноги. Охотник растеряно задал вопрос:

— Сперва мне бы хотелось узнать, где я и кто или что передо мной, — он говорил, словно ученик у доски, не выучивший урок.

— Что ты там бормочешь, говори внятнее! — Крита снова снесла волна негодующего голоса. Теперь охотник увидел, что во время разговора, полотно черного огня резко колеблется, загибаясь то внутрь, то наружу.

— Где я и кто ты? — более уверенным тоном повторил охотник.

— И как такое жалкое создание попало сюда!? — возмущенно воскликнуло пламя. Повисла недолгая пауза, только шепот, который Крит никак не мог разобрать доносился со всех сторон, после чего огонь стал более плавно извиваться и голос зазвучал спокойнее, — верно, ты ведь человек и совсем ничего не знаешь, но произошедшее с тобой не случайность и ты несёшь за это ответственность, — строго закончил голос.

— За что, где я нахожусь? — осторожно и ненавязчиво переспросил Крит, чтобы вновь не разозлить это невесть что. Однако ответа не прозвучало, вместо этого раздался тихий гул и шепот, раздражавший охотника. Ему показалось, словно этот шепчущий голос и грозный обитатель этого места переговаривались друг с другом. И вдруг Крит обратил внимание на жжение в области сердца: «Мне страшно или я взволнован? — тихо проговорил он. Охотник пока не мог разобраться в своих чувствах, но они были достаточно сильными, он четко их ощущал. Погрузившись в свой внутренний мир, Крит пытался связать беспорядочные образы, крутившиеся в его голове. Все события всплывали в обратной последовательности, начиная от момента схватки с Ривеном, до становления демоном. Невероятным было то, что вместе с каждым воспоминанием, в его груди рождалось новое чувство: страх и возбуждение, от схватки с Ривеном, волнение и отчуждение на собрании Инсектума, отчаянье в заброшенном цеху, и наконец… Крит схватился рукой за сердце, приоткрыл рот и словно слезы надавили на его глаза. Момент их последней встречи, когда члены Ордена забрали её, исчезнув неведома куда, и предыдущие воспоминания, когда они были вместе, воскресили в сердце то заветное чувство. Как же сейчас сильно любовь горела в его сердце, столь же сильно, как и страдание от утраты своей любимой.

— Я отчаялся, предался безысходности и вот к чему это привело. Мира, любовь моя, прости, проси за всё, зачем я вообще повел тебя в…, — позабытые чувства овладели им настолько,