— Чувства — какая мерзость, никогда не понимал этого явления, но признаю их необходимость для вас — людей, но к тебе это более не относиться, ты должен был признать её сущность, она должна была гореть в твоём сердце, а не эта — любовь! — пафосно закончил неизвестный. Крит резко перевёл взгляд на бушующие вокруг него языки огня и громким, уверенным тоном произнес:

— Да с кем я говорю, в конце концов!? Назовись! — после такого заявления, бурлящие стены огня, на удивление, стали спокойнее и голос ответил:

— Я — чёрное пламя, та сила, частью которой ты был наделён и лишился так глупо! — презрительно ответил огонь. Крит стоял в ступоре. Казалось бы, теперь для него разговаривать с комнатой живого огня было нормально, однако, он так не считал.

— То есть, как это черное пламя, это же всего лишь демоническая сила…

— Всего лишь!? — резко возразил огонь, — почему из всех никчемных существ во вселенной, наделённых моей рефлексией, именно человеку было суждено прейти сюда? Что ж человек, я дам тебе краткое объяснение, где ты и что я, но затем ты ответишь на мои вопросы, иначе тебя ждёт окончательная смерть! — Крит робко кивнул, выбора у него всё равно не было.

— Место, куда тебе выпала честь попасть, зовется Астралом. Здесь находятся начала всех стихий и сущностей, которые существуют в вашей вселенной. Я же, первородное черное пламя, дающее свою силу и сущность миллионам духовных существ, каждое из которых стремиться развить и совершенствовать мою рефлексию. Но ты же относился без капли уважения к своей сущности, почему? — но Крит получил слишком мало ответов, чтобы отвечать на вопросы.

— Значит, рефлексия — это часть твоей силы, которой я обладал, так? Тогда почему ты говорил о ней в женском роде? — озадаченно спросил Крит.

— Потому что ты мужчина — дух и сущность дополняют друг друга, женское и мужское начало лежит в каждом существе, — возмущенно ответил огонь, словно Крит должен был понимать такие очевидные вещи, — и эта рефлексия, как и ты, как и я живая в некотором смысле, у неё есть цели, желания, которыми ты пренебрегал.

— Брось меня упрекать, я не разговаривал со своей силой, как с тобой сейчас, откуда мне было знать это? — сгоряча сказал охотник.

— Ты даже не пытался, не хотел почувствовать, не хотел принять её, почему!? — в аналогичном тоне продолжало пламя, активно размахивая своими языками. А Крит тем временем ушел в себя, пытаясь найти ответ, — отвечай человек! Охотник вздрогнул и поднял ввысь глаза:

— Почему? Потому что я не хотел этого. Мною не двигало желание обладать какой-либо силой, когда я становился демоном, мною двигала любовь. Целью было спасение самого дорогого мне человека, а не развитие твое рефлексии. Ты думаешь, мне было приятно совершать эти убийства, чувствовать, как твоя сила заполняет мою душу, как мои человеческие чувства вытесняются тьмой, поэтому я боролся с тобой, то есть, с ней и не собирался принимать то зло, которое ты несешь, — Крит вновь уверенно и гордо стоял на площадке, освещённой синими иероглифами. Сейчас он был полностью свободен от гнёта черного огня, только чувства, родные человеческой душе чувства говорили в нем.

— И много же тебе дала твоя любовь!? Ты не только не спас этого человека, но и лишился всякого шанса на это! — насмешливо ответил огонь, — если бы ты не принял мою силу, твоя Мира была бы мертва, и последующие события вообще бы не наступили, ты не смог бы вернуться к ней и уберечь от сил Света, противостоящих тебе. Крит был ошеломлён — откуда пламя знает об этом?

— Откуда ты всё знаешь? — озадаченно спросил он.

— Когда существо, наделённое моей силой, погибает, то рефлексия возвращается ко мне, неся воспоминания о своем существовании, но они очень неточны, так что твоё подсознание рассказало мне больше… — вновь раздался надоедливый шепот, — ты даже с самим собой не мог найти общий язык, чего уж говорить о сущности.

— О чём ты? — с ещё большим непониманием спросил Крит.

— Вы люди, подобны большой свалке — в вас столько ненужного мусора, мешающего жить и развиваться: чувства, постоянно путающие и толкающие на глупые поступки, страхи, мешающие полноценно существовать, скудный ум, абсолютно неверное представление окружающего мира… Да уж, с такими существами встречаться мне ещё не приходилось, — саркастично закончило пламя.

— Далеко не все такие, вроде такая древняя и могучая сила, а судишь в общих чертах, не мы одни со скудным умом, — сыронизировал Крит.

— Поговори мне тут! — со всплеском прогремели стены огня, — ошметок духовной энергии, возомнил себя умнее Астрала. Не все такие, а чем ты лучше? Всё время, наделённое моей силой, провел в колебаниях, так ничего и не решив. Совершенно не самостоятельный, не способный широко мыслить и рационализировать жизненные принципы, наплевал на свой дар…

— Хватит, что ты зациклился на своей силе, я не хотел её, не собирался нести это зло! — неожиданно перебил Крит, но пламя с очередным всплеском его заглушило:

— Зло!? Что за вздор? Я не являюсь злом и никогда таковым не был! Сущности Астрала нельзя связывать с понятиями добра и зла! — возмущенно прокричало пламя.

— А с чем же ещё связать это желание убивать, разрушать всё вокруг, эту непреодолимую ненависть? — Крит вспоминал состояние, когда был окутан черным огнем. Чувство неимоверной силы и жажды уничтожения — эти вещи добрыми не назовешь, но у пламени на всё свои ответы.

— Твоё невежество не знает границ! — в очередной раз выкрикнуло пламя, после чего стены огня немного успокоились и всё вокруг затихло. Черная масса плавно пылала, переливаясь в сумраке синих светил, не издавая ни звука. Крит медленно огляделся, в надежде увидеть что-нибудь новое в этом мрачном месте, но колонны, платформа и стены огня не изменились. Охотник думал, что сейчас сила либо разъяснит ему всё как есть, либо уничтожит его душу. Криту повезло — пламя заговорило спокойным голосом.

— Сущность и дух рождаются одновременно, как человек и душа, и являются неразделимыми частями целого. И как вы, люди, ищете душевную гармонию, так же и дух приходит к пониманию со своей сущностью. Твои цели и интересы напрямую влияют на состояние твоей сущности, можно сказать, что её желания зависят от твоих, но этого не будет, пока ты не примешь её, и вы не будите существовать совместно. Это равносильно тому,