— И ты не скучала по матери?

— Я никогда с ней не виделась.

— Неужели тебе никогда не хотелось разузнать о ней, встретиться, поговорить?

— Но зачем? — искренне удивилась Ли Чи. — Отец… Наверное, это сложно объяснить, но он заменил нам всё. Он был верховным божеством нашего детского пантеона. И остается им до сих пор.

— Знаешь, я всё думал: каково тебе было расти совсем одной с одиннадцатью братьями? Наверное, и шагу не давали ступить, пылинки сдували, как с наследной принцессы?

Ли Чи звонко расхохоталась, прикрыв рот маленькой ладонью.

— О, да, ты даже не представляешь, как же это было утомительно!

Самолет, слегка наклонившись на правый борт, начал плавно снижаться.

— О какой суперспособности ты мечтала в детстве?

— Суперспособности?

— Ну да. Я, вот, например, мечтал летать — раз, и под облаками. А ты?

— Даже не знаю… Наверное, читать мысли. Чтобы хоть раз обыграть отца в шахматы.

— Ох, нет, читать чужие мысли — это сущее наказание. Люди забивают свою голову скучнейшей ерундой и бесконечно проворачивают ее, как фарш на суфле. Мне Тео рассказывал. Телепатия — семейный навык Вагнеров, отличительная черта, вроде фамильного родимого пятна, ты знала?

— А ты тоже ей владеешь? — зрачки Ли Чи расширились от любопытства.

— О, нет, бог миловал, — со смехом отмахнулся Лука. — Говорю же: я не настоящий Вагнер.

— А может, ты просто сам до конца не знаешь, на что способен? Давай попробуем? Угадай, о чем я думаю?

Ли Чи, наклонившись, приблизила свое лицо. На ее губах играла улыбка, а в темных глазах плясали золотистые искорки. В горле у Луки пересохло. Он незаметно вытер влажные ладони о штаны. Его вдруг обдало волной жара, точно он ворошил угли в тлеющем камине.

— Уважаемая публика, сейчас прямо на ваших глазах пройдет сеанс черной магии с полным разоблачением, — дурачась, продекламировал он, подражая зазывале из бродячего цирка. — Итак, что же загадала прекрасная госпожа из первого ряда? Которая, да будет известно досточтимой публике, сегодня героически преодолела страх полета. Может быть, она загадала птицу? Вот, казалось бы, самая обычная ласточка. Но сколько же секретов она хранит. Если птице вживить разум человека, она сможет решать математические задачки, но уже вряд ли выстроит путь из Африки к местам гнездовья без навигатора. Да и вообще не встанет на крыло. Чтобы взлететь, надо верить, что тебе это по силам, что воздух удержит и ты не рухнешь камнем вниз…

Ли Чи, отстранившись, смотрела на Луку с все возрастающей тревогой. Он и сам не понимал, что с ним творится: мысли путались, а слова, которые лились потоком, были совсем не его, чужими, и произносил он их не своим, глухим, механическим голосом.

— А если, наоборот, птичий разум вживить в тело человека, преодолеет ли он земное притяжение одной лишь силой мысли? Будет подпрыгивать на земле, нелепо размахивая руками, или поднимется на крышу самого высокого небоскреба в городе, чтобы поймать попутный ветер?..

Острая вспышка боли пронзила его тело, как сильный разряд электрического тока, а затем всё погасло, как будто от перенапряжения в сети вырубились пробки. Открыв глаза, он увидел, что над ним склонилась побледневшая, растерянная Ли Чи.

— Как ты себя чувствуешь?

— Норм. Что это было?

— Ты начал заговариваться и на мгновение потерял сознание. Я так испугалась!

— Мне кажется… Знаю, это прозвучит глупо, но я почти уверен, что это был знак от Тео.

— Тео?

— Да. И он в беде. Здесь же есть доступ к каналу для экстренной связи?

— Да, конечно.

— Я должен поговорить с ним. Прямо сейчас.

— К сожалению, это невозможно.

— Врачи вечно придумывают какие-то глупые запреты, чтобы беречь покой больного, соблюдать режим и все такое, но я просто обязан увидеть его. Всего пять минут, обещаю.

— Лука…

— Что с ним? Где он? — руки Луки нестерпимо горели, точно он схватился за раскаленный прут.

— Он… Невозможно выразить словами, как я сожалею и скорблю. Это всецело моя вина…

— Что?..

— Дело в том… Когда я была в отъезде, его похитили.

— Похитили? Но вы же сказали советнику Юнгу…

— Но как же я могла сказать ему правду?! Узнай он о пропаже наследника клана, его бы хватил сердечный приступ!

— Но вы же не сможете скрывать это вечно?

— Поиски продолжаются. Я не теряю надежды.

— Но как это случилось?

— Я сто раз предупреждала Тео, что Нуркент — не дворцовый парк для променада. Но он, хоть и тихоня, бывал таким строптивым! Сердился, что я слишком уж опекаю его. Пока я была в отлучке, он улизнул от телохранителей, обвел их вокруг пальца. И как в воду канул.

— Сколько времени прошло?

— Несколько месяцев, — всхлипнула Ли Чи, спрятав лицо в ладонях. — Никто не пытался связаться, не требовал выкупа. Вероятно, недруги клана Ли давно вынашивали план мести, выслеживали, как зверь — добычу, подбирались все ближе, чтобы нанести удар в самое уязвимое место.

— Так вам известно, кто похитил Тео?

— Да… Это страшные люди. Террористы, уйгуры. И законы Чжунго, и правила морали для них не более, чем пустой звук. Они не знают жалости.

Лука вслушивался в ее слова, видел, как их проговаривают ее четко очерченные пунцовые губы, но его сознание отталкивало, отказывалось осмыслить суть сказанного. Он почувствовал, что разучился дышать, что не может вспомнить, как сделать вдох. Что сердце в его груди остановилось и заледенело, перемолотое в мертвый фарш, куски которого вот-вот шлепнутся к его ногам.

— Мы объявили вознаграждение за любую информацию, перетряхнули каждый камешек в радиусе сотен километров, наши агенты обшарили каждый дом даже в самом отдаленном ауле… Ни единого следа. Но мы не должны терять надежды. И хотя разум говорит, что шансов отыскать его живым практически не осталось, сердце продолжает верить в чудо.

Лука закрыл глаза.

— Мы плохо расстались. Я разозлился, наговорил лишнего…

— Прошлого не изменить. Уверена, он не держал обиды. Тео всегда с такой теплотой отзывался о тебе.

— Мне снились кошмары. Каждую ночь. Пустыня, вой шакалов. А потом — тюрьма, побои… Я проклинал его, мечтал, чтобы эти сны исчезли. А теперь, закрывая глаза, я не вижу больше ничего. Осталась только черная пустота.

— Нельзя терять надежду, Лукас. Как только я узнала, что ты вернулся… — Ли Чи взяла Луку за руку и заглянула в его глаза. — У вас с Тео особенная, ментальная связь. Только ты способен отыскать его.

— Нет, — ответил он, отводя взгляд. — Это всё Тео, он — мастер на такие фокусы. Не я. Даже Вольф вынужден был