Следом выскочили Нинка с Анькой. Наперебой крича, они пытались образумить подругу, вошедшую в состояние аффекта:

- Олёна, стой! Хватит! Перестань!

- Пусть бежит! Отпусти!

- Гнида! – щебенка трещала под воздействием возившихся тел.

Такого гуси ни разу не видели. Птицы подняли страшный гвалт, загоготали, раскрыли крылья, защищая молодняк. Гусак зашипел, вытянув клюв в сторону драки, собаки лаяли, бабы орали.

- Олёна, Олёна, прекрати, слышишь! – на расстоянии уговаривала Анна, боясь слишком близко подходить к разъяренной подруге.

– Тормози!!! Убьешь, сядешь за этого козла! – Ниночка тоже на всякий случай держась поодаль.

Последний аргумент родственницы, похоже, пробил пелену замутненного сознания Олёны.

- Неси сигареты! - подняв на сноху небесно-синие безумные глаза, провопила она, – дайте закурить!

- Где они? – Аня криком старалась отвлечь взбесившуюся бабу.

- На плите, - взвыла Олёна в перерывах между ударами, оставляющими кровавые следы на лице благоверного.

Нина метнулась в дом, схватила пачку и на ходу, прикурив сигарету, сунула Олёне. Та затянулась, нанесла ещё два удара камнем, затянулась снова, и, тут все пошло по знакомому сценарию…

В жизни человека случаи часто происходят рефреном. Судьба как бы вращает по кругу, пытаясь заставить сделать выводы. Олёна отвлеклась, а подмятый Петя, улучив момент, ударил возлюбленную лбом по зубам, вырвался и сиганул прочь, на ходу переживая превращение головы в квадратно-синюшный жбан. Олёнушка проявила великодушие и догонять супруга не стала, к тому же было жаль выбрасывать недокуренную сигарету. Она тяжело поднялась, с жадностью глубоко затянулась и выпустила густую струю дыма.

Апогей трагикомичной ситуации сходил на нет в виду отсутствия раздражающего объекта. Гнев потихоньку отпускал женщину и возвращал к способности членораздельно говорить предложениями. Гуси заторопились во двор, со стресса пролезая в слишком узкую щель под воротами. Застревали и суетливо гоготали. Соседи отлипли от окон. Нина с Аней под уговоры кое-как уволокли подружку домой.

- Пойдем руки помоем, - Анна, как медик с опытом фельдшера на скорой, видя кровь, по привычке решила заняться обеззараживанием ссадин.

Правда Олёнины руки были как раз в полном порядке. Даже костяшки не сбиты.

Послушно смыв кровь, женщина села за стол, закурила третью по счету сигарету, задумчиво налила себе водки, по-бабьи всхлипнула и не дожидаясь подруг, накатила сразу чуть ли не полстакана.

- Дорогая, ты что так звереешь? Убить же могла, - Нина до сих пор пребывала в полушоковом состоянии.

При всех стараниях, она никак не могла привыкнуть к неконтролируемой ярости обретенных родственников.

- Запросто. При бешенстве у меня в глазах темнеет. Вижу перед собой только цель!

- У тебя дочка маленькая, его похоронишь, сама сядешь. Куда ребенка? Опять маме или в детдом? – поддержала Анна. - Она первого еле вырастила, уже старенькая, всю жизнь на вас положила. Скоро в гроб сведете Ангелину Ивановну.

- Вот уебок, надо ж было так выбесить, - Олёна точно размеренным щелчком стряхнула пепел в пепельницу.

- Он сучара, Олёна, не спорю, но твою ж мать, ты совсем одурела?! Как можно настолько ненавидеть близкого человека? – Нина, очень любившая своего бешеного мужа, была поражена семейным актом агрессии.

Владик, не смотря на свирепый нрав, знал силу удара, поэтому никогда не поднимал руку на жену, да и вообще на женщину.

Неожиданно из глаз Олёны брызнули слезы.

- Заработал, сука, не первый раз получает. Вы не знаете, что это животное творит.

- Так разводись, это не повод убивать, - Аня выкладывала на тарелку соленые огурцы, постукивая вилкой о края тарелки. Она до сих пор не могла унять нервную дрожь после происшествия.

- Ещё какой повод.

Нина подняла свою рюмку, поближе пододвинув закуску и обратилась к Ольге.

- Давай-ка, бахнем.

- Меня подождите, - Олёна почувствовала необходимость выговориться.

Чокнувшись первой попавшейся под руку полной стопкой, она замахнула содержимое одним большим глотком и закусив соленым груздочком в сметане, принялась выливать душу.

- Я, когда беременная была, почти до самых родов ходила на работу. Этот же козлина ни хрена толком не зарабатывает. Только в сезон копейка появляется. Деньги нужны, да и боялась, что на мое место кого-нибудь возьмут, пока в декрете. В моей бригаде девица работала. Молодая, худая, длинноногая, волосы густые, длиннющие, до середины задницы. Начала Пете строить глазки.

- Этому задроту?! – удивленно воскликнув, не удержалась Нина.

Привыкнув к мужской стати Влада, она даже представить не могла, что кто-то мог позариться на убогого гопника, кроме самой Олёнки, разумеется. Ну с нее-то спрос невелик, ладно хоть такой худо-бедно прижился.

- Оказывается козлище нарасхват. Он решил на стороне съебнуться. Я, когда поняла, что шашни наклевываются, сразу подошла к девке и предупредила: «Не тронь! Моё!». А эта шалава мне отвечает: «Ты мне не указывай, что хочу, то и делаю». Я ей: «Смотри, овца, я тебя предупредила. В семью не лезь!». Понятно, смелая сука. Что могу сделать, с животом на восьмом месяце.

- Слушай, если бы ты ко мне подошла с такими намеками, пусть даже беременная, я бы бежала впереди трусов от твоего мужа, -Анька нервно хохотнула.

-Ну, видишь ли, та молодая, тупорылая… Когда родила… Олеське было полтора месяца, мне понадобилось срочно по делам на весь день уехать, вопросы кое-какие с квартирой решить. Нацедила молока, оставила в бутылочках в холодильнике на целый день. Наказала ему кормить каждые три – три с половиной часа, только обязательно подогреть. Приезжаю в девять вечера домой – мужа с дочкой дома нет. Открываю холодильник, а там все бутылочки на месте! Вы представляете?

- Да ладно!? – не поверила своим ушам Анна. - Месячного ребенка на кормить целый день!?

- У меня истерика, Петю найти не могу. Тут мне наши парни с сервиса позвонили. Он с самого утра с дочкой приперся на мойку к этой суке и целый день там шоркаются. Отошли за угол, там у нас лесок небольшой, говорят, трахаются прямо сейчас. Ребенок в коляске надрывается, а она прислонились жопой к ручке коляски и покачивает, чтобы не орал.

- Пиздец, - кратко подвела итог ошарашенная Ниночка.

- Я на тачке туда. Мандавошки уже не видно, а этот выруливает навстречу с довольной рожей. Выломала штакетник возле сервиса, отмудохала от души. Доска – в щепки, одежда в